Мертвая сцена

— Ну не знаю зачем, — хмыкнула я. — Может, он какую-нибудь научную работу пишет. И Носов ему нужен как пример душевнобольного убийцы.

Как оказалось, я невольно попала в яблочко.

— Слушайте, а ведь действительно, — удивленно посмотрел на меня Всеволод. — Он и впрямь недавно обмолвился, что пишет какую-то работу…

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно сказала я.

— Нет, Алла, это не доказательство, — следователь вдруг снова скис. — А только наши с вами догадки. Меня и слушать не станут, если я кому-то сделаю подобные намеки на Филиппа…

— Всеволод, милый, — проворковала я, обвивая его шею, — я же вас не прошу выводить психиатра на чистую воду — и вообще ссориться с коллегами. Я только хочу, чтобы вы устроили мне маленькое свидание с Носовым. Втайне от Филиппа. Ведь ему не обязательно об этом знать.

— Хорошо, Алла, — растаял мой следователь. — Я вам обещаю. Завтра вы сможете увидеться с этим кровопийцей… Я бы, конечно, предпочел отговорить вас от встречи с ним… Нет-нет, молчу-молчу! Все будет исполнено в лучшем виде. А сейчас идите сюда, моя радость…

И изголодавшийся по женской ласке юридический сухарь-отличник вновь меня облапил и принялся покрывать жадными поцелуями все еще великолепное «Аллино тело».

26.5.62

Свидание с У. состоялось — и прошло лучше некуда. Даже лучше, чем я могла ожидать! Меня даже оставили с ним наедине. До этого у меня был в голове план, как вести себя с У. в присутствии охранника. Но поскольку охранник любезно ждал за дверью, моя задача была значительно упрощена.

— У., — спокойно обратилась я к нему, глядя прямо в его глаза, — сейчас ты наконец узнаешь всю правду. Ты ведь до сих пор ни о чем не догадался, я правильно понимаю?

— О чем я должен был догадаться? — сквозь зубы проговорил он.

— О моей связи с Нестором, — ответила я.

Поразительно, но, судя по его лицу, У., кажется, и впрямь ничего подобного не ожидал.

— Какой еще связи? — растерянно спросил он. Однако заранее нахмурился.

Я покачала головой:

— Признаться, я была более высокого мнения о твоих умственных способностях. Как же ты до сих пор не сообразил этого?

— Чего — этого?

Тут я уже не была уверена, что он не валяет дурака. Но столь же спокойно пояснила ему:

— Того, что Нестор был моим любовником.

У. изменился в лице.

— Как долго? — глухо спросил он. — Как давно?

— Недолго и не так уж давно, если тебе это важно, — пожала я плечами. — Но, честно говоря, будем ли мы любовниками или нет, зависело только от Нестора. Если бы он захотел, я бы сошлась с ним и год назад, и два, и пять…

У., казалось, мне не верил.

— Ты говоришь это нарочно, — процедил он сквозь зубы. — Ты по какой-то причине зла на меня. И сейчас специально меня мучаешь. Я не ожидал от тебя такого поступка. Сначала ты объявила меня Носовым… Теперь говоришь, что он был твой любовник… Неужели ты меня так сильно ненавидишь, Алла?

— Ненавижу — не то слово, — охотно подтвердила я. — Но специально мучить тебя у меня нет надобности. Я просто пришла сказать тебе правду.

— Зачем?

— Если хочешь, затем, чтобы немного облегчить твои мучения. Так что все наоборот — не так, как ты сейчас сказал.

— Именно так проявляется твое милосердие? — усмехнулся он. — В виде россказней о твоих любовниках?

— Одном любовнике, — поправила я. — И это не россказни, а правда. Я просто поставила себя на твое место. И подумала, что я в твоем положении хотела бы знать правду, пусть самую жестокую. Знать истину все равно легче, чем мучиться догадками. Разве я не права?

— Если б твоя связь с Носовым была правдой, я бы об этом знал, — самоуверенно заявил он.

— Я могла подозревать, что ты знал или хотя бы догадывался, — польстила я ему. — Но как я только что убедилась, ни черта и ни о чем ты не догадывался!

— Я тебе не верю, — упорствовал он.

Я вздохнула и поняла, что придется прибегнуть к последнему моему припасенному козырю.

Я раскрыла свою сумочку — и достала оттуда тетрадь.

— Помнишь? — помахала я ею в воздухе. — Это мой дневник!

У. смотрел на тетрадь как баран на новые ворота.

— Ты даже не знал, что я веду дневник! — с триумфом промолвила я. — А ведь я особо и не прятала его от тебя… Но уж если ты о нем ничего не знал, то где тебе было что-то подозревать о Несторе!..

У. занервничал.

— Теперь — после твоего отвратительного признания — я готов подозревать тебя в чем угодно… То есть не то что подозревать — я теперь знаю, какая ты на самом деле. Честно говоря, — принужденно рассмеялся он, — я тут недоумевал все последнее время… Знаешь, насчет кого? Насчет Фигуркина. Что заставило его тебя послушать — и объявить меня Носовым? Ну теперь-то все понятно. Он, вероятно, тоже был твоим любовником.

— Пальцем в небо, — презрительно фыркнула я. У. нисколько не смутил меня своей догадкой. Я прекрасно видела, что он не верит ни тому, что сам сейчас сказал о Фигуркине, ни (пока еще!) тому, что я ему поведала о Несторе.

— Так тебе прочесть мой дневник? — вновь помахала я в воздухе тетрадкой.

— Что, весь? — хмуро спросил У.

— Нет, зачем весь? Кое-какие выдержки.

— Ну зачитай, — с напускным равнодушием сказал он.