Мертвая сцена

— Конечно же, убей себя! — даже с каким-то наслаждением промолвила я.

— Так… так… — он нервно забарабанил пальцами по скамейке, на которой мы сидели. — А я-то надеялся услышать другое…

Мне захотелось плюнуть ему в рожу.

— Ты издеваешься?! — зашипела я. — Ты надеялся, что я посоветую тебе убить моего любимого мужа?! Пусть и гражданского пока что, — поморщившись, добавила я, не дожидаясь, когда это уточнит Носов.

— Нет, я понимаю, что на этот вариант рассчитывать не приходится, — с серьезным видом помотал он головой.

— Ну надо же! — со всей возможной ядовитостью, на какую только была способна, воскликнула я. — Хоть что-то ты, оказывается, еще в состоянии понимать.

— Я всего лишь ожидал, — с этой его отвратительной грустью заявил Носов, — что ты скажешь мне: «Не надо никого убивать, ни себя, ни кого другого, просто успокойся и поезжай домой…» Если бы ты ответила так, я, может быть, и послушался бы. Я понял бы, что у тебя ко мне есть хоть что-то человеческое, пусть даже обыкновенная унижающая жалость… Но судя по твоему ответу, в тебе нет даже такого чувства.

— Не стану притворяться: такого чувства нет, — согласилась я. — Да я и не смогла бы притвориться, — махнула я рукой.

— Ты даже не смогла бы притвориться, — уныло повторил Носов. — И это притом, что ты талантливая актриса.

— Да, но растрачивать даже крупицу своего таланта на такого, как ты, я не собираюсь! — парировала я.

— Хорошо, — глубоко вздохнул он. После чего встал со скамейки и, не оборачиваясь, поплелся прочь.

Но эта его демонстрация меня нисколько не успокоила. Я не сомневаюсь, что вскоре он снова где-нибудь меня выследит, подойдет и предложит побеседовать. И опять возобновятся эти нескончаемые бесплодные переговоры.

Однако к его словам про выбор между двумя вариантами я отнеслась серьезно. Может, и не следовало так относиться, но мне, в который раз повторю, необходима хоть какая-то соломинка.

11.4.62

Как я и ожидала, Носов снова дал о себе знать! Только я не думала, что он заявится так быстро после его вчерашнего картинного ухода. Он ведь с таким видом от меня удалялся, словно на эшафот отправляется или на Голгофу! А сегодня как в ни чем не бывало приперся ко мне на студию Горького.

«Этого еще недоставало! — сразу подумала я. — Он теперь и здесь не будет давать мне прохода?!»

К счастью, в этот раз он ограничился всего лишь пятью минутами общения со мной. Подсел ко мне в буфете (интересно, сколько он меня там дожидался?) и спокойно говорит:

— Здравствуй, Алла. Тебе привет от Лунгиных.

Я недоуменно приподняла брови.

— Я у них вчера был, — пояснил Носов. — И вот они передали тебе привет.

— Только мне? — уточнила я.

— Да, только тебе, — горячо подтвердил он.

Каков подлец! Считает, что я поверю, что интеллигентные Лунгины способны были демонстративно передать привет одной мне, не упоминая Устина.

— У тебя все на сегодня? — сухо спросила я.

— В общем, да, — беззаботно ответил он. — Но я могу еще рассказать, как замечательно я провел у них вчерашний вечер.

— Спасибо, это не интересует, — еще суше сказала я.

— Там, кстати, еще Нусинов был, — словно не слыша меня, продолжал Носов. — Они с Лунгиным недавно закончили новый сценарий по повести Айтматова. Вместе с Ларисой Шепитько его писали. Я с ней, к сожалению, незнаком, но Лунгины с Нусиновым от нее в восторге.

«Зачем он мне это рассказывает?» — подумала я. И тут же меня осенило: да он, как видно, в курсе, что Устин предлагал Лунгину с Нусиновым писать сценарий «Войны и мира», еще до того, как эта постановка уплыла к Бездарчуку… Ага, и эти двое тогда заявили, что, мол, не занимаются экранизациями. А в это самое время, выходит, уже работали над экранизацией, причем над инсценировкой потуг жалкого писаки Айтматова! Если, конечно, мерзавец Носов сейчас попросту не соврал.

Я допила свой кофе и вернулась на съемочную площадку. Носова, к моему облегчению, я больше не видела.

Но вечером я рассказала об услышанном Устину.

— Гм, где ты об этом узнала? — немного удивился он.

— Так, — неопределенно ответила я. — Говорили сегодня…

— Стало быть, уже и на студии Горького написание сценария Лунгиным и Нусиновым по повести Айтматова обсуждают, — хмыкнул Устин.

— Значит, это правда? — невольно воскликнула я.

— А почему этому не быть правдой? — недоуменно посмотрел на меня Устин.

— Я просто думала, эти Лунгин с Нусиновым более порядочные…

— Ну а в чем их непорядочность? — все якобы не понимал мой любимый.

— А ты не помнишь?! — даже немного разозлилась на него я. — Ты предлагал им писать сценарий «Войны и мира», а они дружно вякнули, что экранизации их, мол, не интересуют…

— Алла… — протянул Устин. — Так я же просто пошутил тогда.

— Не надо, — поморщилась я. — Я прекрасно помню тот разговор. Ты не шутил! Это во-первых. Во-вторых, они с той же серьезностью ответили тебе, что…

— Ну хорошо, хорошо, — перебил Устин. — Пусть даже так. Но нам-то с тобой какое до этого дело? Я по-настоящему не собирался с ними работать.

— Понятно, что нам они не нужны! Я только говорю об элементарной порядочности. Как они могли так нагло лицемерить?