Мертвая сцена

— Факт, — не стал спорить Всеволод Савельевич.

— И что — над ним, над Носовым, действительно не будет теперь суда?

— Как ни печально, дело идет к этому, — подтвердил следователь.

— Но к чему именно? Филипп Филиппович просто перевезет его из тюрьмы в психиатрическое заведение?

— Видимо, так.

— А почему же он этого еще не сделал?

— Еще не все процедуры соблюдены, — пояснил Всеволод Савельевич. — Пока что ведется следствие, а значит, подследственный еще не может быть отпущен на лечение. Нужно дождаться официального заключения экспертизы на его счет.

— Но, стало быть, сейчас за Носова еще отвечаете вы? — спросила я. Во мне уже начала пробуждаться смутная надежда на то, что не все потеряно.

— Да, можно сказать и так, — кивнул следователь. — Сейчас отвечаю я. Но что я могу? Не убью же я его собственноручно.

— Ну а потом же как? — допытывалась я. — Сейчас Носов — подследственный, но стоит Филиппу Филипповичу щелкнуть пальцами — и он уже станет не подследственным, а пациентом. Так, что ли?

— Я же говорю: будет экспертиза, — терпеливо объяснял Всеволод Савельевич. — Это как суд, но медицинский. Без свидетелей, без прокурора, без адвоката. Просто собирается комиссия психиатров, которой предстоит установить, отправлять ли подследственного в лечебницу — или признать здоровым и судить.

— Ясно, но ведь на эту комиссию можно как-то повлиять.

— Не думаю, — покачал головой следователь. — Они полагаются только на свое мнение. А поскольку Филипп Филиппович в своих кругах очень уважаемый человек, его позиция вряд ли будет оспорена такой комиссией.

— Ну а сам Носов? — не отступала я. — Если именно он еще до экспертизы изменится? Станет вести себя как совершенно здоровый человек! Такое поведение повлияло бы на решение комиссии?

Всеволод Савельевич потрогал подбородок:

— Безусловно… Но его опять же не заставишь так себя вести. Ему ведь выгодно казаться психически больным. Если мы с вами правы и он — симулянт, он ни за что не откажется от своей теперешней линии поведения.

— А что, по-вашему, мог бы сделать Носов, чтобы если и не Филипп Филиппович, то медицинская комиссия все-таки признала бы его здоровым?

— Здоровым? — хмыкнул следователь. — Дайте-ка подумать… Судя по отчету Филиппа Филипповича, в последнее время Носов стал постепенно соглашаться с тем, что он — Носов. Это, как я понял, всецело укладывается в картину того заболевания, которое диагностировал у него наш психиатр. А вот если бы Носов внезапно вновь стал называть себя товарищем Уткиным, такое утверждение, конечно, разрушило бы всю медицинскую картину заболевания! Тогда и мы, следствие, и врачебная комиссия могли бы с уверенностью утверждать, что Носов — никакой не больной, а полностью здоровый мерзавец, которому нравится притворяться собственной жертвой и дурачить окружающих таким притворством. Но, Алла Вадимовна, вы же понимаете, что вероятность такого поворота событий практически исключена.

— А мне кажется, его все-таки можно подтолкнуть к перемене поведения, — убежденно сказала я.

— Как же именно? — недоверчиво спросил Всеволод Савельевич.

— Вы можете устроить мне с ним свидание? — ответила я вопросом на вопрос. — С Носовым! Только до того, как соберется пресловутая комиссия.

Следователь почесал в затылке:

— Вообще-то Филипп Филиппович специально уведомил меня, что какие-либо свидания для Носова сейчас нежелательны…

— Но «нежелательны» не значит «запрещены», — тотчас подчеркнула я. — Да и может ли доктор вам что-то запрещать, покуда Носов — еще ваш подследственный?

— Вы правы, — кивнул Всеволод Савельевич. — Что ж, Алла Вадимовна, исключительно ради вас я могу пойти на то, чтобы устроить вам свидание. Когда бы вы хотели увидеть Носова? Сегодня? Завтра?

— Нет, позже, — сказала я. — Но за несколько дней до комиссии. Можете сами выбрать для меня число и время, когда и вам будет удобно организовать свидание с Носовым.

Следователь посмотрел на календарь, прикрепленный к стене у его стола:

— Так, подумаем… Двадцать шестого мая подойдет?

— Уже через четыре дня, — посчитала я. — Что ж, давайте попробуем. Надеюсь, я успею подготовиться…

Когда я уже собиралась уходить, Всеволод Савельевич, помявшись, спросил:

— Алла Вадимовна, извините за любопытство, но как вы собираетесь готовиться к этому самому свиданию?

— Это моя маленькая актерская тайна, — с дружелюбной усмешкой ответила я.

25.5.62

Итак, моя подготовка наконец закончилась! Сейчас я полностью перевоплотилась в «другую» Аллу Лавандову — такую, которая является полной противоположностью меня, настоящей Аллы Лавандовой. Такое перевоплощение необходимо мне для завтрашнего свидания с Носовым, которое должно решить все: либо мой муж будет отомщен, либо я проиграю и убийца избежит наказания. Но, насколько я могу судить о Носове и его теперешнем состоянии, у меня задуманное получится.

Я пришла к выводу, что если Носов — и впрямь симулянт, каким я считала его еще недавно (и каким, по-видимому, до сих пор считает следователь), то все мои усилия напрасны. Он нипочем не поддастся ни на какие уловки.