Мертвая вода

Ноэми бегло просмотрела дела, и теперь имена жертв непрестанно приходили ей на ум.

— Алекс Дорен, Сирил Кастеран и Эльза Сольнье. — Она неожиданно произнесла их вслух. — Ты знал этих детей?

— На шесть коммун было две школы. Значит, половина здешних тридцатилетних с ними общались. Но без фотографий из дела я бы не смог их вспомнить.

— Эльза Сольнье, случайно, не дочка той старой альпинистки, которую мы снимали с какой-то там горки?

— С Вольфовой горки, да. Но я не уверен, что дочка, скорее, Сольнье ее удочерили. Надо будет свериться с делом.

Появилась Амината с запыленной бутылкой без этикетки:

— Ну что, переходим к серьезным вещам?

Она тоже взглянула на освещенные деревни и, не спуская с них глаз, обратилась к Ноэми:

— Ромен сказал тебе, что мы собственники?

— Нет, мы об этом не говорили.

— Дом записан на нас двоих, — с гордостью продолжала Амината. — У меня есть свой кусочек Франции. Я не иностранка, с этим покончено.

И до краев наполнила три стакана напитком из безымянной бутылки.

28

Наутро по пути в комиссариат Ноэми получила эсэмэс от Ромена и попросила телефон прочесть текст вслух. Потрескивающий металлом голосовой помощник позволил ей не отрывать взгляда от дороги: «Войди через заднюю служебную дверь, потом объясню».

Она незаметно припарковалась, прошла через подвал по коридору отделения временного содержания, поднялась на первый этаж, успешно миновала кабинет майора Роза, через приоткрытую дверь заметив его стоящим перед Милком, который сидел, опустив глаза, словно провинившийся, а затем повстречалась с Буске и Валантом, поджидавшими ее на лестничной площадке возле широкого окна.

— Что-то случилось?

— Пока нет. Но все к этому идет.

Ноэми выглянула в окно. На парковке собралось человек двадцать, разделившихся на две группы. Одни слонялись и курили, другие уставились в мобильники, еще кто-то просто смотрел на окна полиции.

— Представить их тебе?

Ноэми кивнула именно в тот миг, когда Буске удивился, что они на «ты». Впрочем, среди офицеров так заведено.

— Итак, слева клан Доренов. Они фермеры, крупные землевладельцы, их земли уступают только владениям моего отца. Вот Серж, отец пропавшего мальчика Алекса, и Брюно — младший в семье. Надо сказать, грязный тип.

— А поточнее?

— Список судимостей у этого Брюно длинней, чем моя рука. В юности он переходил из одной камеры комиссариата в другую. Кражи со взломом, наркота, драки, мелкое жульничество — говорю тебе, в самом деле грязный тип.

— Принято. Продолжай.

— Справа клан Кастеранов, родители маленького Сирила. Отец был смотрителем старого авалонского кладбища, мать — сиделка, оба на пенсии. Очевидно, семьи услышали о запросе на сравнение ДНК своих мальчиков с образцами, взятыми с обнаруженного тела.

— Утечка идет от Милка?

— Даже не знаю, можем ли мы на него сердиться. Его мамаша опасный детектор лжи и тайн. Вероятно, что-то унюхав, она надавила и терзала его до тех пор, пока он не проговорился. Теперь Роз отчитывает его у себя кабинете.

— Одной семьи не хватает, — заметила Ноэми. — Родных Эльзы.

— Вот если бы мадам Сольнье нашла дорогу к комиссариату, не оказавшись вместо этого на Вольфовой горке или посреди озера… — сказал Ромен. — Да и в любом случае сама-то она убеждена, что живет с Эльзой. Она целыми днями просиживает возле окна, поджидая девочку из школы. У нас тут Дорены и Кастераны, и уж ты мне поверь, этого вполне достаточно.

— Они что, так и будут там стоять?

— Полагаю, чтобы они уехали, будет достаточно звонка из лаборатории.

— Тогда мы должны ускорить события, — сделала вывод Ноэми.

* * *

При наличии всех образцов сравнение ДНК делается в считаные минуты, так что лаборатория сдержала свое обещание. Результаты ожидали Шастен на другом конце провода.

— Ответ положительный, — сообщил лаборант.

— И кто это?

— Дорен. Алекс. Это продвигает ваше расследование?

— Полагаю, да, как все положительные результаты. Вышлете мне ваш отчет по электронке?

Ноэми вернулась к своей группе, в полном составе выстроившейся возле окна.

— Клянусь вам, я вообще не собирался говорить о сравнениях ДНК из дела Фортена. Но вы же знаете мою мать, она кого угодно заставит сознаться! — воскликнул Милк.

— Не важно, когда они узнали, вчера или сегодня утром, главное — результат, — успокоила его Шастен. — Ты всего лишь избавил нас от визита к ним домой.

— Это ведь один из пропавших, верно? — спросил Ромен.

— Да, это маленький Дорен. Алекс, сын фермера.

— Вот черт… И что будем делать?

— Что всегда делают — сообщать о кончине. Коротко и четко.