Мертвая жизнь (СИ)

Поэтому заметили их быстро. Натаниэль не успел далеко отойти от места стоянки — быстро вернулся и скомандовал уходить. Зомби переполошились, но обошлось без криков. На поверхность они вылезали на свой страх и риск, значит — охотники здесь тоже явно не в своей тарелке. Обыкновенное разделение — даже, в общем-то, логичное и справедливое.

— Как можно быстрее, — просто сказал Натаниэль. — Но тихо. Всем ясно? Кто с оружием — последними, прикрывать.

— Я не пойду.

— Ну и дурак, — Натаниэля ничто не могло удивить, так что на Джека он даже не взглянул.

Уходили и вправду быстро и тихо. Эни ничего не сказала на прощанье, Айзек, кажется, засомневался, стоит ли идти со всеми, но все-таки ушел.

Только вот Жаба... Жаба, на которого всем было плевать. Джек, привалившись к стене и зажав в зубах фонарик, наблюдал, как калека-зомби, на максимальной своей скорости, ползет до поворота — в то время как все остальные давным-давно за ним скрылись.

Жаба обернулся — Джек помахал ему рукой и отключил фонарик, окунувшись в темноту. Стоит пройти немного, свернуть, а потом включить его снова. Так он не выдаст сбежавших, если охотники и впрямь очень близко.

Темнота нравилась Джеку. В ней очень уютно было ему, такому, существовать. Так что он брел вперед, почти счастливый и почти беззаботный. И даже сказал, невольно копируя интонации Жабы: «Охо-о-отнички», когда услышал шум. И пошел на звук.

— А я говорил — зря...

«Не то слово», — домыслил Джек, выглядывая. Подземный тупик — нет выхода из лабиринта. И в этом тупике — всего двое. С тусклыми фонариками и без огнеметов. Мягко говоря, неудобное это место — канализация. Только стрелять, резать, бить, а потом тащить наверх, где уже можно разделаться с ходячим трупом.

— Спокойно, — осторожно проговорил Джек, выступая из-за стены. — Я сыт, и я всего лишь хочу вам кое-что сказать...

Прежде чем один из охотников вскинул ружье, Джек выхватил револьвер.

— И пули вам могут серьезно навредить, а вот мне — не очень.

Двое — и у одного дрожат руки.

— Новенький, что ли? — спросил Джек. — Из этих оболтусов, которые считают, что тут мир спасают, убивают тварей и подонков, да?.. Не могу судить. Тут логика простая — либо ты их бьешь, либо они тебя жрут. По-другому — никак. Да только с нашей стороны — все то же самое...

Он еще не договорил, когда второй охотник коротко и точно ударил напарника по голове, подхватил тело и опустил на пол. А потом сказал:

— Джек...

«Ро-о-об, мать твою! Неси бинт!.. Как врачи посмывались из города, так я и стал попадаться зомбякам в два раза чаще!»

«И ведь находят где-то оружие, Роб, ты только посмотри — горит, а пушку не бросает...»

«Слушай, а, Робби? Слышишь? Это у нее внутри что-то разрывается и лопается, ага? Забавный звук...»

Стало плохо. И не от того, что Роб находился прямо здесь, рядом, напротив, десять шагов — и вот он. От собственных слов, вскрывающих память, поплохело.

— Роберт? — Джек усмехнулся. — Так что, этот — и вправду недавно в городе объявился?

— Ага, приперся, в первый же день чуть не сдох, чушь всякую мне гнал, о спасении, о миссиях и всяком... Стоп, — Роберт замотал головой. — Так ты как...

Джек широко улыбнулся, подошел к Роберту и крепко того обнял.

А потом приставил к его груди дуло револьвера.

— Это ведь ты меня убил, верно, Роб?

— Ты что... Я бы никогда... — он не пытался ни отойти, ни потянуться за пистолетом, настолько был ошарашен.

— Да брось, Робби, кто ж еще? Мы ведь с тобой напарники, товарищи, никого другого с собой не брали, к бандам не присоединялись... Они все подыхали быстро, а мы везучие, мы — жили, — Джек подмигнул. — Так в чем же дело?

— Джеки, — вздохнул Роберт. — Да ничего ты не вспомнил. Ты...

— Дже-е-ек!!!

— Что за хрень?

— Это Жаба.

Жаба, путающийся в своем дождевике, взволнованный, быстро и нелепо ползущий к Джеку.

— Джек! Там свет! Там охотники! Много!

— Сколько вас здесь? — рявкнул Джек.

— Еще четверо ушли в другую сторону, — Роберт все-таки сделал шаг назад. — Джек, послушай...

— Значит, возвращаются. А ты, Роб, мне еще все расскажешь!

Против четверых и выступать нечего, тем более, неизвестно, что за игрушки у них с собой. Выяснять не хотелось. Джек бросился из тупика, споткнулся об упрямо ползущего Жабу, приложился о пол головой, поднялся и побежал дальше. Потом застыл, мучительно скривился — не от боли, конечно, — выругался и вернулся. Присел рядом с Жаком и дернул подбородком. Жаба все понял очень быстро — уцепился руками за Джековы плечи и, что самое главное, даже не произнес ни слова.

И Джек побежал.

Побежал, отмечая, что бегать — очень легко, когда нет усталости. Только неудобно — с Жабой на спине. И еще Джек думал, прямо на бегу... думал, что могло толкнуть Роба на убийство. И не находил ни одной подходящей причины.