Мёртвая зыбь

А через полгода исполнилось предсказание о собственной кончине Жени Загорянского. В конце сентября — сердечный приступ и его не стало. Накануне назначенной встречи с Сашей и с бывшей женой Леной, фронтовым Сашиным другом, военврачом, а на гражданке заместителем главного врача четвертой клинической градской больницы.

Ничто не помогло, ни усилия жены-врача, доктора наук Валентины Александровны, ни вызванная скорая помощь.

И полное тело покойника возвышалось в гробу на столе в столовой, где так часто играли они с Сашей в шахматы. Валя, исполняя желание мужа, передала их комплект Саше. А у него дома лежала под замком неоконченная Женина пьеса…

Через неделю после похорон Жени Званцеву позвонил по телефону незнакомый человек:

— Моя фамилия ничего не скажет вам, Александр Петрович. Я назовусь просто карточным партнером покойного Евгения Александровича Загорянского. И хотел бы сдержать данное ему слово и повидаться с вами наедине.

— Буду рад случаю вспомнить моего большого друга, — согласился Званцев.

Встреча с Жениным партнером состоялась в кабинете Саши, когда семья его была еще на даче.

Войдя к Званцеву в кабинет, он первым делом подошел к телефону, повернул до отказа наборный диск и закрепил его вынутой из кармана шариковой ручкой.

— Не удивляйтесь моему приходу и этой отнюдь не лишней предосторожностью. Нам не нужны чужие уши.

— Разве через мой телефон можно подслушивать?

— Не будьте наивным, Александр Петрович. В наше время все возможно. Но перейду к делу. Я знаю, что покойный Евгений Александрович Загорянский передал вам написанные, так сказать, с моей подачи, фрагменты незаконченной пьесы. Не завершилась еще в жизни драма главного героя Никиты Сергеевича Хрущева. Слишком он отважный разоблачитель и неудачный пока отец народа, тщетно старающийся всех накормить, пригреть, сделать счастливыми. Я принес вам заключительную часть пьесы о событиях, еще не произошедших, но которые автор предвидел.

— Невероятно! — поразился Званцев. — Почему же Женя мне ничего не сказал. Он скептически свысока относился к прогнозам фантастов. А выходит дело, сам согрешил…

— Может быть, именно поэтому этот фрагмент он передал мне. Почерк у него неразборчивый, и я с трудом сам перепечатал его рукопись на пишущей машинке в одном экземпляре, а оригинал, из предосторожности сжег.

— Признаться, удивляете вы меня, не знаю вашего имени, отчества.

— И не надо знать. Я ведь могу представиться кем угодно. У вас уже есть компрометирующий меня материал. А я вам принес еще хлеще. Как вы заметили, я за предосторожность.

— Благодарю за недоверчивое доверие, — пошутил Званцев.

— Если бы я полностью не доверял вам, я не принес бы этой рукописи. Но рассказывая Евгению Александровичу о тщательно скрываемых наверху событиях, я рассчитывал через него передать людям то, что знал, Так же и предвидение конца власти Хрущева, о котором можно сказать “Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову ложить.” Евгений Александрович надеялся, что вы допишите пьесу. Вот я и принес ее окончание.

— Хорошо, оставьте рукопись мне, осторожный незнакомец. Рад был вместе с вами вспомнить моего друга Женю.

Посетитель, передав Званцеву машинописные листы, откланялся.

Званцев в окошко наблюдал как, он подтянутый, с явно военной выправкой, шел по двору. Так кто он такой этот все знающий Женин партнер, мучимый желанием поведать людям ему тайно известное. И куда он вхож вверху?

Сверкнула молнией внезапная мысль: “Так это же никто иной, как тот загадочный “Третий”. Потому и знал он никому неведомые события, что сам в них участвовал!”

И с возросшим интересом прочитал Званцев принесенный конец пьесы и задумался. Кто же написал такую концовку? Непохоже на Загорянского, так стремившегося к достоверности. И написанные им страницы якобы сожжены. Неужели не он, а этот осторожный “Третий”?

И Званцев перечитал финал пьесы снова.

“ ВЛАСТЕХВАТЫ “

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Кабинет Первого секретаря Президиума ЦК КПСС. За столом Никита Сергеевич Хрущев. Входит Третий.

Хрущев: (недовольно) Что вас снова занесло ко мне?

Третий: Только тревога за вас, Никита Сергеевич.

Хрущев: Опять своих сообщников нового заговора выдать хочешь?

Третий: Да нет, Никита Сергеевич! На этот раз они куда выше меня по положению. В долю не возьмут.

Хрущев: (насмешливо) Что? И в захудалые министеришки не берут?

Третий: И не предлагают, а сами вместе с вами в Президиуме сидят. А вы в отпуск собираетесь.

Хрущев: Каждый гражданин Советского Союза имеет право на отдых.

Третий: Я вас предупредил, зная вашу сердечную доброту и заботу о людях. Умоляю, приготовьтесь, примите меры, чтобы не получилось так, как с маршалом Жуковым. Пока министр обороны в заграничной командировке был, его, истинного победителя Гитлера, в заштатным военный округ отослали.

Хрущев: Хочешь сказать, что меня моим же обухом по голове ударят?

Третий: Что вы, Никита Сергеевич! Вы просто большинству в Президиуме тогда подчинились. А теперь против этого большинства я вас и предупреждаю.

Хрущев: Спасибо, товарищ, за заботу. Можете идти.