Мертвая зыбь

Якушев, как ведающий иностранными делами, изображал человека не весьма осведомленного в военном деле и ссылался на авторитет Потапова. Тот обладал искусством сочинять все материалы так, что они принимались польским штабом без всяких сомнений. Вместе с тем "Трест" старался посеять недоверие к материалам, получаемым из других источников. "Мы должны внушить им представление о большой мощи и высокой боеспособности Красной Армии", говорил Дзержинский. И это делали Потапов и Якушев. Делали очень искусно.

Потапов, будучи работником Генерального штаба Красной Армии, в прошлом человек, близкий ко двору, с точки зрения 2-го отдела польского генштаба, представлял собой ценнейшего информатора. В его монархических убеждениях не сомневались.

Николай Михайлович имел большой военный опыт. Это был человек тонкого ума и знал, что с польскими господами надо изображать себя далеко не мудрецом. Таликовский в своих донесениях характеризовал его как карьериста, типичного "момента", воспитанника Академии генерального штаба, которому льстит внимание к его особе.

После ультиматума Керзона, этой откровенной угрозы войной Советскому Союзу, все милитаристы в пограничных государствах от Черного до Белого моря встрепенулись. Их интересовала прежде всего боеспособность Красной Армии; они возлагали надежды на территориальные войска, на то, что в них вольются сыновья кулаков и поднимут восстание против советской власти; интересовало настроение командного состава после введения единоначалия.

Потапов вел тонкую игру, изображая себя отъявленным белогвардейцем. Он умел создать впечатление у слушателей, что командный состав Красной Армии по-прежнему на высоте, что революционный дух бойцов нисколько не ослабел, что в отношении военной техники сделано очень много, а настроение народа ясно проявилось в ответе на угрозу Керзона, когда советские люди добровольно собрали средства на постройку эскадрильи самолетов "Ультиматум". И все это было правдой.

Об этом и сообщали более или менее добросовестные разведчики польского генштаба своим правителям. Полковник Таликовский докладывал:

"Генерал Потапов преуменьшает боеспособность Красной Армии. Но так как он - светский говорун и небольшого ума, то из его слов можно заключить, что перед нами, в случае военного конфликта, будет весьма серьезный противник. Что касается Якушева, то этот бюрократ спит и видит Россию в границах 1914 года".

Доклад Таликовского - это свидетельство руководителям "Треста", что они умело и тонко защищали интересы родины.

Некто Недзинский, которому польским генштабом была поручена в Москве связь с "Трестом", писал Якушеву: "Желательно получить сведения относительно маневров УВО... Кроме того, позволю себе напомнить относительно маневров ЛВО и ЗВО". Таким образом, польский генштаб проявлял интерес к Украинскому, Ленинградскому и Западному военным округам. Требуемых сведений польская разведка не получила, а другие источники в связи с провалом многих агентов были парализованы.

Якушев вызвал из Варшавы в Ревель Таликовского и сообщил ему, что один из сотрудников 2-го отдела польского генштаба - провокатор: явился в советское полпредство в Варшаве и предложил за триста тысяч долларов выдать действующую в России тайную контрреволюционную организацию "Трест". Его прогнали.

- Вот я и спрашиваю вас, дорогой друг, можем ли мы целиком доверять вашим сотрудникам, если среди них провокаторы и шантажисты, можем ли мы выполнять ваши поручения, подвергая смертельной опасности наших людей?

Таликовский был потрясен.

Позднее Якушев получил от него известие, что провокатор "уже не существует".

Так шла "тайная война" на этом особенно опасном участке очень важного и огромного фронта, где всегда можно было ожидать провокаций со стороны милитаристов, заклятых врагов Советского государства.

Поразительной была энергия Александра Александровича Якушева. В пожилом возрасте он много раз пересекал границу, иногда десятки верст проходил пешком по бездорожью. Приходилось создавать впечатление нелегального перехода границы. Частые деловые командировки, имеющие официальный характер, одного и того же лица могли вызвать подозрение.

В Ревеле кроме свидания с Таликовским было еще одно дело.

Некто Арсений Жидков, эмигрант, связанный с английской разведкой, писал через Романа Бирка в "Трест": "Англичане ищут людей, которые занялись бы в России взрывом мостов, порчей водопроводов, диверсиями". 23 июня 1924 года он же писал: "Я продолжаю утверждать, что только война, притом война на поражение, может в настоящий момент снести советскую власть" - и высмеивал лозунг Бенеша: "Разложение через признание".

Жидков был сотрудником паспортного бюро английской миссии в Ревеле. Якушев установил с ним связь и помог укрепить положение Романа Бирка в Ревеле.

Роман Бирк приезжал в Москву только в качестве дипломатического курьера. В Москве он познакомил Якушева с новым военным атташе эстонского посольства Мазером. В ресторане на Рождественке, в отдельном кабинете, был дан обед Мазеру. Присутствовали Якушев, Потапов, Ланговой и Стауниц.