Мертвец

Со стороны волейбольной площадки шагали девчонки. В одинаковых трусах, в жёлтых майках с номерами. Кажется, баторские. Такие хилые и зелёные только в баторе могут быть, им даже лосиное молоко не помогает.

Я перегородил их светлый путь.

Они переглянулись.

– Компания-производитель «Зубы Секацкого» проводит акцию на самую обаятельную улыбку! – рекламным голосом проворковал я. – Как известно, у Секацкого были самые белые зубы, самая обаятельная улыбка, поэтому он и стал народным героем. Мы, как продолжатели его дела, тоже стремимся к тому, чтобы улыбки граждан нашего города блистали белизной. Акция проводится сугубо среди жителей района. Допускаются улыбки индивидуальные и групповые, улыбнитесь индивидуально – и получите термос, улыбнитесь группой – и получите кухонный комбайн!

Я потряс коробкой. Баторские спортсменки переглянулись ещё раз.

– Активнее, девушки, активнее! Кухонный комбайн – сам режет, сам рубит, сам готовит. На три-четыре! Чии-из!

Лучше б они не улыбались.

– Браво! – сказал я. – Ваша улыбка признана улыбкой дня. Компания «Зубы Секацкого» дарит вам кухонный комбайн!

И я сунул комбайн той, что стояла напротив меня.

– Поздравляю!

– И всё? – спросила старшая.

– И всё, – ответил я.

– И ничего платить не надо?

– И ничего платить не надо.

Я поклонился с молодеческой лихостью актёра Меньшикова и отошёл в сторонку. Баторские недоверчиво постояли, попереглядывались ещё, затем проследовали мимо.

– Пока-пока. – Я отправил им всем воздушный поцелуй.

Они шагали, неуверенно озираясь, точно ожидая, что я сейчас им вдогонку борзых атукну или пулю выпущу. Но постепенно они шаг всё-таки ускорили и скрылись между деревьями.

Погожий летний денёк. День города.

Подрулили Упырь и Вырвиглаз.

– Баран, – вздохнул Вырвиглаз. – Просто так отдал… Надо было о встрече договориться, надо было сказать, что любишь свекольный салат с орехами, что мечтаешь попробовать, как этот комбайн приготовляет этот салат… А ты?

– Салат себе на тёрке натрёшь. Пойдём отсюда.

– До кино ещё два часа.

– Всё равно.

Два часа мы бродили по парку. Вырвиглаз цеплялся ко всем безопасным девчонкам – ну, к тем, у которых не было парней, я брёл, глядя по сторонам, Упырь молчал, что-то обдумывал. Когда надоело ходить, мы вернулись к «Ветерку». Там много народу собралось, но пока никто друг другу ещё не мешал, потому что было рано. Устроились в сломанной детской вертушке. Я слопал пару мини-пицц производства хлебопекарни Озерова, пиццы были ничего, сыру много. Вырвиглаз и Упырь от пицц отказались, я думаю, они ещё пару дней не смогут ни на какую еду смотреть равнодушно.

Вырвиглаз посидел-посидел, затем достал сигареты. Закурил. Чтобы не заплыть жиром после лёгкого котлетного полдника.

– Зря ты куришь, – вдруг сказал Упырь.

Ого. Первым заговорил. Какой прогресс. Наглеет, мнение своё высказывает. Дай палец, отъест руку. Две руки, вообще тебя сожрёт. Паразит мозга. Сжуёт его с бобами.

– Зря ты не куришь, – спокойно ответил Вырвиглаз. – Многого себя лишаешь.

– Это же вредно. Научно же доказано, половина болезней от курения и от холестерола…

– А я и не спорю. Я бы сказал, половина болезней. Табак убивает.

– А ты куришь! – Упырь, видимо, решил пуститься в душеспасительное плаванье. – Если так курить, да к тому же такие сигареты, то ты и десяти лет не протянешь!

– Вот тут ты не прав. – Вырвиглаз нарочито аппетитно затянулся. – Тут ты гонишь. Через десять лет везде нанотехнологии будут. Особенно в медицине. Берёшь, глотаешь нанотаблетку – и всё: нанороботы начинают своё действие. И через неделю ты здоров, как жаба! Все внутренности починены, всё там обновлено, укреплено, и можно дальше жить. Ни в чём себе не отказывая. Вот так-то. Так что я правильно делаю, что курю, потом мне все лёгкие всё равно отремонтируют. А у вас…

Вырвиглаз ткнул фильтром в меня, а потом в Упыря.

– А у вас лёгкие впустую работают. Лохи вы, жабы…

Вырвиглаз подышал в воздух.

– Мир стоит на пороге больших перемен, – сказал он. – Завтра всё будет не так, как сегодня. Всё…

Один придурок забрался по изогнутой ферме «Ветерка» доверху, прыгнул, сделал в воздухе сальто, приземлился на ноги, захромал.

Другой придурок заснял всё это на мобильник.

И я подумал, что тут Вырвиглаз ошибается. Завтра будет всё как сегодня.

– А если не сделают нанотаблеток? – спросил я.

– Кто не курит и не пьёт – тот здоровеньким помрёт, – ответил Вырвиглаз.

И поступил в соответствии со своими повадками – плюнул. Но не как нормальные люди плюют, а, как всегда, с мерзотинкой – попал на медицинскую ромашку, прямо в выпуклое сердечко, и жёлтый харчок повис до земли. Если бы тут был тот фотограф – ну, который всякие российские пакости заснимает, а потом с фурором презентует в американском посольстве, то он вот этот обхарканный цветочек наверняка бы заснял, распечатал бы два на три метра и прицепил бы название типа «Русский полдень» или «Любит – не любит».

– Но их, конечно, изобретут. – Вырвиглаз стрельнул в сторону бычок. – Изобретут. И всех вылечат. И все будут жить вечно.