Мертвец

Вечный Вырвиглаз. Что может быть хуже? Ну да. Я поглядел на Упыря. Хуже вечного Вырвиглаза может быть только вечный Упырь. Где ты, где ты, осиновый кол?

Вырвиглаз рассуждал дальше:

– Нанотехнологии – это надежда человечества. Вот прикинь, ты лижешься с какой-нибудь кочерёжкой. Раньше всё как было – ты ей передаешь миллион микробов, она тебе передаёт миллион микробов, а теперь всё по-другому – с пользой. Ты ей миллион своих нанороботов, а она тебе своих. Хорошо.

– И чего?

– И ничего. – Вырвиглаз поглядел на дверь. – Нам повезло, что мы сейчас родились. Вот если бы мы родились двадцать лет назад, то шансов не было. А теперь есть. Мы увидим, как человек шагнет к звёздам, тут тоже всё будет по-другому!

Он обвёл руками кусок мирозданья за забором парка, от остановки до улицы Вокзальной. По нему шагали весёлые люди разного возраста, кто-то неплохо свистел, катались туда-сюда ребята на роликах, откуда-то доносилась музыка.

– Ладно, жабы, двинем в «Дружбу». Посмотрим нормальное кино, Шах всё-таки обещал. А то меня с вашего прошлого кино до сих пор тошнякает.

Мы вылезли из крутилки, пробрались через забор, потом через дорогу и оказались в «Дружбе».

В этот раз народу собралось много, можно сказать, полно. Наши горожане любят халяву. Припёрлись все, и детей маленьких припёрли. Взрослые с солидными рожами бродили туда-сюда, мелочь бегала и путалась под ногами.

Матери не было. Наверное, сидит в киномеханицкой. Сарапульцева-то выбыла из строя, придётся матери самой с киноаппаратурой справляться.

В зал пока не пускали, и мы принялись бродить по фойе, так, бесцельно в общем-то.

– Автоматы включили! – вдруг радостно воскликнул Упырь. – Я пойду!

И шарахнулся к «Морскому бою», занял очередь. Я в эти автоматы уже давно во все переиграл, они мне были неинтересны и раздражали своим кретинизмом. Особенно «Воздушный бой». Не, сорок лет назад, это, наверное, было пиком игрового прогресса, сейчас нет.

– Пойдём лучше к «столбу», – подтолкнул меня Вырвиглаз.

В противоположном от всяких там «боёв» углу разместился автомат, играющий на деньги. В виде четырехугольного столба. Ажиотажа возле него не наблюдалось, все, кто мог осчастливиться, уже осчастливились.

Рядом со столбом сидел хозяин-вьетнамец, Вырвиглаз разменял у него двести рублей, устроился между двумя прожженного вида мужиками и принялся кормить синий столбик деньгами.

Он стоял, тупо кидая пятёрки в тупую щель, а я стоял рядом и смотрел. Вырвиглазу не везло. Аппарат жрал монеты, а выдавал их обратно раз на пятый, а то и реже. А потом и вовсе затих. Было слышно, как денежки проваливаются в железные внутренности, и всё.

У Вырвиглаза осталось монет пять, не больше, он начал свирепеть. И эти последние монеты он просто загнал внутрь, сопровождая каждую полновесным шлепком, так что вьетнамец начал волноваться.

Когда последняя монета исчезла и взаимности автомат не проявил никакой, Вырвиглаз почернел.

– Не везёт, – сказал я.

– Что значит «не везёт»? Это не «не везёт», это он подкрутил свою машинку. Эта японская морда подкрутила свою технику, теперь все только проигрывают!

Я нащупал в кармане пятёрку. Сдача от пиццы.

– Это невезенье, – сказал я. – Вот смотри.

Я сунул денежку в автомат. Внутри него что-то тут же щёлкнуло, и в лоток с победным звоном посыпались монеты. Кап-кап-кап.

Они падали и падали, и все смотрели в мою сторону, а на лице у вьетнамца было такое грустное-грустное выражение.

Я в три приступа выгреб пятёрки, разменял их в обратную сторону. Пятьсот рублей.

Вырвиглаз глядел на меня с ненавистью.

– Спасибо, – сказал я. – Деньги мне пригодятся. Куплю на них…

– Слушай, Леденец, это нечестно, а?

– В этом суть игры. Я тебя за уши не тянул.

Вырвиглаз в ярости треснул по стене кулаком.

– Ты бы мне мои двести рублей отсыпал, а?! – спросил-потребовал он.

– Зачем тебе двести рублей, Вырвиглаз? В будущем всё равно одни нанотехнологии будут.

– Да пошёл ты…

Вырвиглаз рыкнул ещё что-то злобное и отправился на второй этаж. А я к Упырю, он там вовсю разыгрался, топил корабль за кораблём, даже подводные лодки, и при каждом попадании подпрыгивал от хищного удовлетворения. Потом его очередь прошла и за перископом устроился какой-то мелкий мальчишка.

– Классная игрушка, – сказал Упырь. – Я раньше таких не видел. Нет, я автоматы игровые, конечно, встречал, но они были другие, такие крутые. А тут всё так просто…

На роже у него остался овал от резиновой маски.

Со стороны входа послышался смех. Смеялись ребятишки. Визжали от восторга. Радовались. Вопили. Хлопали шарики. Что-то звонко сыпалось по полу.

– Что там? – заинтересовался Упырь.

– Да ничего там, чушь какая-то…

– Там что-то такое… – Упырь поднялся на цыпочки. – Интересное…

– Ничего интересного. Там какая-то чушь…

– Там клоун! – выглядел Упырь совершенно счастливо. – Там клоун! Я обожаю клоунов!

Он побежал на звук колокольчика. Баран.

Я постоял некоторое время, а потом тоже подтянулся к колокольчику. Лучше уж я буду там, чем тут.

Вокруг всей этой суматохи скопился народ, взрослые подтянулись, так что даже маленькая толпа образовалась. Я осторожно протиснулся сквозь неё.