Мертвецы не катаются на лыжах

— А кто не был? Уверяю вас, инспектор: если поговорить с любым из нас, итальянцев, теперь, можно подумать, что не было ни одного человека, который поддерживал Муссолини. Тем не менее очевидно, что таких людей было множество. Партия у власти — приходится соглашаться. Но большинство из нас хотели только одного: мирно прожить свою жизнь… а для этого надо было не участвовать в антифашистских демонстрациях. Как я уже говорил, Хозер политикой не интересовался… как и подавляющее большинство из нас.

— Понятно, — кивнул Генри.

Спецци поспешно продолжил:

— Еще четыре года назад у нас не было никаких сведений о его преступной деятельности — наши люди в Риме как раз сейчас работают над этим. Хозер уволился из госпиталя по окончании войны и по всем признакам был успешным законопослушным врачом. Только когда вспыхнуло дело Карони, появился намек — всего лишь легкий намек — на подозрения в отношении него. Вы помните это дело?

— Конечно, помню, — подтвердил Тиббет. — И помню, какую сенсацию сделала из него пресса по всему миру. В скандал с торговлей наркотиками в Риме оказались вовлечены известные персоны. Умершая девушка была актрисой, не так ли? София Карони… Подождите минуточку. Актриса. Вы хотите сказать, она была пациенткой Хозера?

— Именно, — ответил Спецци. — Таким образом, на него пали подозрения, как пали бы они на любого врача, независимо от того, виновен он или нет. Доказательств не нашли — никаких. Но Хозер был — сама осмотрительность. Прежде чем дело дошло до суда, он объявил о своем намерении оставить врачебную практику и посвятить себя научным исследованиям. Он основал небольшую лабораторию, где проводил совершенно законные эксперименты, связанные с вирусными заболеваниями. Время от времени публиковал в некоем медицинском журнале ничем не примечательные статьи. Много путешествовал. В декларациях указывал, что его лаборатория финансируется благодаря инвестициям.

— Чего я не понимаю, — заметил Генри, — так это того, что он говорил только по-немецки и обращались к нему «герр Хозер» — даже не «доктор Хозер». Если он был итальянским гражданином и работал в Риме…

— Мой дорогой инспектор, — с улыбкой ответил Спецци, — разве у вас в Англии нет такого снобистского понятия, как «заграничный доктор»? Хозер работал в Австрии и Германии, и это был типичный прием — выдавать себя за знаменитого венского врача. Пациенты не просили его предъявить паспорт. Что же касается «герра Хозера», то им он был только в Санта-Кьяре, где, кстати, никогда не акцентировал внимания на своей профессии. В Риме он всегда был «доктором Хозером».

— Это его настоящая фамилия?

— О да. В здешних краях у многих до сих пор австрийские фамилии. Когда регион отошел к Италии, кое-кто фамилии сменил — так же, как были переименованы города и деревни. Монтелунга, например, раньше была Лангенбергом, а для некоторых людей остается им и по сей день.

— А что насчет остальных членов семьи Хозера — тех, которые не покидали здешних краев?

— Никого не осталось, — ответил Спецци. — Родители умерли много лет назад, а единственный брат погиб на войне.

— Понятно, — протянул Генри. — Так что именно впервые вызвало подозрения против Хозера в Риме — если не считать дела Карони?

— А никаких подозрений и не было еще несколько недель тому назад. Но тогда он совершил свою первую ошибку, вернее, кто-то совершил ее за него.

— И что это было?

Капитан помолчал.

— Существуют, — сказал он, — и всегда существовали молодые люди авантюрного склада ума, которые находят торговлю наркотиками неодолимо привлекательным занятием. Такие юные пираты в особо больших количествах появляются после войн. Они послужили в морском флоте… научились жить опасно, управлять судами… Эти люди получают доступ к какому-нибудь судну и перевозят контрабанду. Для многих из них Танжер становится подходящей стартовой площадкой.

— Мне ли не знать, — кивнул Тиббет. — Все начинается как веселая шалость — сигареты, бренди, а потом… — Он вдруг запнулся. Спецци посмотрел на коллегу и ухмыльнулся.

— Ага, инспектор, теперь понимаете?

— Роджер Стейнз, — медленно произнес Генри. — «Нэнси Мод». Три года тому назад. Это была его яхта…

— У вас прекрасная память.