Мертвецы не катаются на лыжах

В наступившей тишине красный, как свекла, Россати пухлым указательным пальцем ослабил ворот рубашки.

Капитан продолжил так же мягко, как прежде:

— Итак, Хозер по-немецки попросил подготовить счет в девять часов утра, в присутствии гостей, которые могли его слышать. Что он сделал потом?

— Закончил завтракать, и мы с ним вдвоем пошли сюда, — ответил Россати. Голос у него чуть заметно дрожал. — Я выписал счет, и он его оплатил.

— Чеком?

— Нет… вообще-то… наличными…

— Можно поинтересоваться, на какую сумму был выписан счет?

Как ни удивительно, этот вполне закономерный вопрос, похоже, привел Россати в смятение. После минуты сомнений владелец отеля сообщил:

— Бо́льшую часть счета Хозер оплатил уже на прошлой неделе.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сказал, капитан. Он провел здесь три… Да, сегодня ровно три недели. Но в прошлые выходные он собрался было уезжать и оплатил счет. А потом передумал и остался…

— У вас есть соображения, почему он так поступил?

— Ни малейших. Ни малейших, уверяю вас. Он — человек… конечно, теперь следует говорить «был человеком» состоятельным, капитан, и ему нравилось жить в моей маленькой гостинице. Поэтому, наверное, и решил задержаться еще на неделю.

— Стало быть, сегодня утром он оплатил счет за одну неделю наличными. И после этого?..

Синьор Россати заметно расслабился, явно решив, что худшее позади.

— Герр Хозер отправился наверх — должно быть, собрать вещи. Я видел, как посыльный снес его багаж вниз около… думаю, было около половины одиннадцатого. Как раз в тот момент, когда Анна несла кофе миссис Бакфаст на террасу, а она всегда…

— Его багаж находился в кафе «Олимпия», — сообщил Спецци. — Когда его туда отправили?

— Не могу сказать. Перед ленчем, наверное. Посыльный скажет вам точнее.

— А когда вы в следующий раз увидели герра Хозера?

— Он звонил из моего кабинета около одиннадцати часов.

Спецци, заинтересовавшись, подался вперед.

— Куда? — спросил он.

— В Инсбрук, капитан. Больше ничего не могу вам сказать. Я, разумеется, оставил его одного, пока он разговаривал.

— Понятно. Видели ли вы его еще?

— Только сегодня вечером. — Теперь Россати отвечал легко и свободно, без колебаний. — Я предполагаю, он обедал в деревне, так как здесь его не было. На самом деле я думал, что он уехал окончательно, но, когда зашел в бар незадолго до пяти, чтобы проверить, все ли готово к возвращению лыжников, он оказался там.

— Вы с ним говорили?

— Перекинулись словечком, не более. Кажется, я сказал, что не ожидал увидеть его снова, а он напомнил, что уезжает только последним поездом. Я спешил, поскольку у меня была назначена встреча в деревне.

— Можно поинтересоваться — с кем?

— Конечно, капитан. С банковским управляющим. А после этого я собирался встретиться с другом в «Олимпии», но, к сожалению, тот не пришел. Я как раз ждал его там, когда… когда синьора Тиббет пришла с этой вестью…

Спецци, делавший заметки на бумаге в раскрытом бюваре, поднял голову.

— Прежде чем мы пойдем дальше, — сказал он, — я хотел бы получить точное представление о ваших собственных передвижениях в течение дня. Мы остановились на девяти часах утра, когда Хозер в этой комнате оплачивал свой счет. Что вы делали потом?

— Мои дни складываются рутинно, капитан. Это вам подтвердит весь мой персонал. Всегда одно и то же — или почти одно и то же. Когда герр Хозер оплатил счет, я вернулся к себе, допил кофе, потом пришел сюда, чтобы сделать записи в бухгалтерских книгах.

— Вы видели, как выходили лыжники?

— Честно говоря, нет, капитан. В холле в это время постоянно кто-то входит, кто-то выходит, а поскольку ведение учета требует сосредоточенности, я ни на что не обращаю внимания, если меня не отвлечет кто-нибудь, кому нужно со мной поговорить.

— А сегодня кто-нибудь вас отвлекал?

— Нет, капитан.

— Понятно. Что потом?..

— К десяти часам лыжники ушли на трассы. Я, как всегда, пошел на кухню согласовать завтрашнее меню и проверить, все ли в порядке с сегодняшней едой. Когда я возвращался к себе в кабинет, Анна несла кофе миссис Бакфаст, а Беппи, посыльный, нес по лестнице багаж герра Хозера. В кабинете я напечатал меню ленча и обеда, составил списки закупок. Вот когда я этим занимался, и пришел герр Хозер, чтобы позвонить.

— Ясно. И этим вы занимались вплоть до ленча?

— Да. Еще я разбирал почту. Марио доставляет письма из деревни, когда приезжает, чтобы запустить подъемник. Сегодня писем было немного — обычные счета, квитанции и парочка запросов о бронировании.

— В какое время вернулись лыжники?

— Около половины первого. Сегодня это были только те, кто посещает класс для начинающих, — кроме синьора Тиббета, его с ними не было.

— Совершенно верно, — вставил Генри, — я поел в деревне.

— И, конечно, бедная фройляйн Книпфер была здесь, — добавил Россати.

— Вы разговаривали с кем-нибудь из них?

— Я всегда захожу в бар перед ленчем, чтобы перекинуться словечком с гостями, капитан, — просто чтобы убедиться, что они всем довольны. Сегодня там были только мистер Пассденделл и молодая английская леди.

— И они были довольны?

— Думаю, да. Откуда я могу знать? Жалоб они не высказывали…