Мертвецы не катаются на лыжах

— А потом вы отнесли вещи к подъемнику?

— Да. Бедняга Марио был очень занят — он мне совсем не обрадовался, должен вам доложить. Но я сказал ему, что это не срочно.

— Вы еще видели герра Хозера в тот день?

— Видел днем. Около половины пятого, наверное. Я понес в бар стул, который чинил, и он был там с синьорой Бакфаст.

— Вы слышали, о чем они говорили?

Беппи как будто даже обиделся.

— Я не подслушиваю личные разговоры гостей, — сообщил он, потом широко улыбнулся и добавил: — В любом случае они говорили по-английски, так что я не понял бы ни слова. А позже я видел герра Хозера, когда тот выходил из отеля.

— В какое время?

— Сразу после шести, капитан. Точно не помню. Я как раз проходил через холл, он попрощался со мной и вышел.

За Беппи последовал Карло, который представил правдивую, чтобы не сказать вдохновенную картину того, что произошло у подножия подъемника. Он также подтвердил сведения Марио о времени, когда разные постояльцы «Белла Висты» пользовались подъемником, но не смог точно назвать время, когда Хозер днем поднимался в отель.

После ухода Карло капитан Спецци вызвал Герду. Генри снова отметил внушающий странное беспокойство настороженно-бесстрастный вид фройлейн. Она была одета во все черное — черные брюки-форлагеры и черный свитер с высоким стоячим воротом, лицо, как обычно, отличалось бледностью. Грациозно усевшись на стул, девушка замерла в ожидании вопросов капитана. Все ее движения, казалось, были сведены к минимуму — она словно бы намеренно экономила энергию, что, по предположению Генри, свидетельствовало о глубоком резерве силы. Спецци смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Извинившись за то, что пришлось побеспокоить ее, он не без робости начал задавать вопросы по-немецки.

— Не будете ли вы любезны назвать нам свое полное имя, фройляйн?

— Герда Августа Браун.

— Вы работаете у барона и баронессы фон Вюртбург?

— Да.

— В каком качестве?

Герда чуть-чуть приподняла бровь. Этим едва заметным мимическим движением она безошибочно дала понять, что задавать вопросы, ответы на которые известны всем, — пустая трата времени. Спецци, открывавший новую страницу своего досье, этого не заметил.

— Я присматриваю за детьми, — ответила она.

— Есть ли у вас другие обязанности?

— Как бы это было возможно? У меня их и так достаточно.

Спецци взглянул на нее и немного покраснел, но на спокойном лице девушки не было ни малейшего признака надменности. Он продолжил:

— Пожалуйста, расскажите нам точно, что вы делали вчера.

После короткой паузы Герда поинтересовалась:

— В Италии принято вести допрос в присутствии публики?

И обратила на Генри спокойно-пристальный взгляд.

Спецци к этому времени уже весьма разволновался.

— Я веду расследование так, как считаю нужным, — сказал он и бросил на стол карандаш, остро заточенный грифель которого сломался с тихим треском. — Это не ваше дело, но я поясню: герр Тиббет имеет отношение к британской полиции…

— А-а! — Герда снова посмотрела на Генри, на этот раз с выражением, которое можно было истолковать как удовлетворение. — В таком случае я очень рада его присутствию.

От Спецци не укрылся тончайший оттенок язвительности. Он вспыхнул, но ничего не сказал, хотя вид у него был весьма удрученный.

— Вчера я встала, как обычно, в семь часов утра, — начала Герда, — и одела детей. Мы позавтракали в половине девятого и к половине десятого были готовы встать на лыжи. Сначала мы с детьми съехали в деревню по маршруту номер три, потом поднялись по канатной дороге на Альпийскую розу. Мы проделали три спуска: один утром и два днем. Ленч у нас был с собой, и мы съели его на террасе гостиницы «Роза» на вершине горы. Там в солнечном свете было очень красиво, — неожиданно добавила девушка.

— А потом?

— В пять часов мы закончили последний спуск и, как договаривались, встретились с баронессой в спортивном магазине — она хотела купить детям новые свитера. Совершив покупки, мы отправились в кафе «Олимпия», где присоединились к синьору ди Санти и группе англичан.

Спецци слушал этот пунктуальный доклад, произносимый тихим голосом, со смешанным выражением восхищения и раздражения. Когда Герда сделала паузу, он спросил:

— Видели ли вы в тот день герра Хозера?

— Во время завтрака. Я слышала, как он призвал синьора Россати и попросил его подготовить счет, поскольку уезжал последним поездом.

— И больше вы его не видели?

— До вечера — нет.

Спецци наклонился вперед.

— Что вы хотите этим сказать?

Герда снова едва заметно приподняла бровь.

— Разумеется, то, что я видела его, когда ехала на подъемнике вверх. Он спускался. Полагаю, к тому времени он уже был мертв.

Она говорила без малейшего намека на какие бы то ни было эмоции.

— Расскажите об этом подробнее.

— А что тут рассказывать? Я ехала последней. Первыми поднимались англичане, за ними синьор ди Санти, потом баронесса, Лотти и Ганси. Я была примерно на середине пути, когда увидела спускающегося Хозера.

— Вы без труда узнали его?

— Конечно. Уже стемнело, и шел снег, но от лампы на пилоне света было достаточно, к тому же на нем были эти ботинки из леопардового меха.