Мертвецы тоже люди

Он быстро окинул взглядом небольшое помещение. Взгляд задержался на широкой постели, покрытой волчьими шкурами и куньим одеялом. Рядом небольшая чугунная печь с высокой трубой. Сизый дымок из трубы уходит в отверстие в комаре шатра. На печи греется медовый напиток и котелок, исходящий вкусным запахом свиного рагу.

В корзинах рядом лежат овощи, свешивается кудрявая морковная ботва, белеет репа, блестит золотой лук, коричневым боком сверкает каравай, сладко пахнет корицей и анисом.

Небольшой походный стол с двумя табуретами стоит за печью. На столе ярко сияет лампада. За плетёной ширмой на табурете – большой медный таз, кувшин и ушаты с водой. Рядом – шкаф с полотенцами и пузырями, с травами и мазями.

– Как устроились, Василиса Михайловна? – Глаза Инкуба, как обычно, внимательно смотрят на неё. Он всегда смотрит на неё, будто в первый раз, оглядывая с ног до головы, качая головой, иногда прикрывая рот рукой, словно сдерживая восторженные возгласы и прикрывая глаза ладонью, будто боялся ослепнуть.

На Василисе простой кокошник из тафты с вышитыми золотыми рунами, без жемчужной обнизи и рясен, завязанный на затылке алыми лентами. На косоклинном сарафане и летнике из алой бухарской кутни нет украшений. Лишь в ушах дрожат длинные золотые серёжки в виде маковок на колокольнях.

Инкуб обошёл кругом, восхищённо разглядывая, так что Василисе пришлось повернуться, чтобы не оказаться к нему спиной.

Она поклонилась Инкубу в ответ, и длинные рукава летника коснулись бухарского ковра.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Отблески огня плясали на серебряной кольчуге и богатых ножнах полутораручного меча.

– Вроде устроилась. А вы как? – запоздало ответила Василиса.

– Дело привычное… Вы твёрдо решили, что не хотите ночевать во дворце? В лагере девице не место. Вам бы в тепле, под крышей. – Глаза Инкуба лихорадочно блестели.

Василиса пожала плечами:

– Не хочу во дворце. Мне там… – она не договорила.

– Боитесь или неловко в непривычной обстановке? – Инкуб подошёл близко. – Не бойтесь… я рядом буду, в соседних покоях.

– А я думала, что вы здесь, при войске, останетесь… Мне бы домик… маленький.

– Завтра же сделаю, Василиса Михайловна. Недалеко от моего терема на Рогатой улице есть свободный теремок. Считайте это подарком.

– От кого подарок? – не поняла Василиса.

– От Ивана-царевича.

– А сундук с нарядами тоже от него? И ларец драгоценный? И постель из куницы?

– Для дорогой гостьи ничего не жалко, – Инкуб поклонился, – нравятся платья?

– Очень красивые. – Василиса обернулась на раскрытый сундук. – Особенно зелёное нравится.

– Муравчатое… оттенок зелёного так называется. Из объяри шёлковой. Как глаза твои… – Инкуб запнулся и опустил голову.

– Не… не хотите ли медовухи отведать и рагу с полбяной кашей? – спохватилась Василиса, прервав неловкое молчание.

Инкуб улыбнулся, и тут уж Василисе захотелось прикрыть глаза ладонью. До того ослепительно хорош был витязь.

– С удовольствием, вот только кольчугу сниму и вернусь, вторые сутки в панцире. – Инкуб направился к выходу.

– Но вы можете её снять здесь, – поспешно остановила Инкуба Василиса, – не уходите… мне… страшно одной.

Инкуб остановился, расстегнул пряжку на плече, и япончица упала ему на руку. Он аккуратно положил её на тюфяк у печи, расстегнул перевязь длинного меча, стянул с пояса ремень турьей кожи с ножом и двумя кинжалами, отцепил зерцало на груди. И остался в кольчуге.

– Мне не снять кольчугу самому, Василиса Михайловна. – Инкуб повернулся спиной и опустился на колено. – На шее и спине есть застёжки, потяните на себя и отстегните бармицу.

Василиса с усилием расстегнула застёжки. Инкуб потянул кольчугу со спины вверх, и Василиса стала скатывать её снизу в плотный жгут, пока он не оказался на шее наподобие хомута.

– Смелее, Василиса Михайловна, перекидывайте через голову, – усмехнулся Инкуб.

«Легко тебе говорить, витязь мой. Кольчуга килограммов пятнадцать весит!»

Василиса прикусила губу от усилия и приподняла кольчугу. Инкуб ловко перехватил металлический хомут, продел через голову и скинул на землю.

– Ух! – вздохнула, отдуваясь, Василиса.

Инкуб расправил затёкшие плечи и с облегчением улыбнулся:

– Так-то лучше будет. А теперь коту расшнуруйте, Василиса Михайловна. Шнуровка на спине, ослабьте ремешки.

– Кота, это кофта, что ли? – спросила Василиса.

– Можно и так сказать. Не трудно вам?

– Нет, уже справилась. Готово! Кто же помогает витязям одеваться в доспехи и раздеваться?

– Дома перед походом или после – жёны, а в походе оруженосцы.

Инкуб стянул коту, затем расстегнул мелкие петли кафтана и остался в шёлковом вайдовом зипуне, через вырез которого виднелась белоснежная рубаха, богато расшитая красной гладью.

Он опустился на тюфяк, откинул со лба непослушные пряди и провёл по ним пятернёй с перстнями.

– Мне позвать прислугу, чтобы разложили еду?

– Нет, не надо прислуги.

– Вы сами это приготовили? Запах волшебный! – Инкуб кивнул на горшок со свининой.