Мертвецы тоже люди

Я застыла в дверях, не решаясь шагнуть в кромешную темноту. Щёлкнул тумблер на стене, и подземелье осветил тусклый, рассеянный свет. Оно казалось бескрайним, уходящим круто вниз во мрак. В свете единственной лампы стены и своды переливались бесконечными искрами драгоценных камней, самородков и кристаллов. Под ногами сверкали золотые монеты, у стен стояли кувшины с драгоценными камнями и сундуки с сокровищами. Пещера Али-Бабы или сказочное царство гномов не могли бы выглядеть богаче и таинственней.

Я затаила дыхание и прислушалась. Откуда-то из тёмных недр подземелья рос и ширился странный, свистящий звук.

– Что это?

Муж за спиной усмехнулся:

– А на что похоже?

– На шипение змеи… кажется.

– Почти угадала. Так шипит дракон, охраняющий сокровища, брат Горын. Ты его видела.

– Глупая шутка, и не смешная, – презрительно фыркнула я, в глубине души понимая, что Этернель не шутит.

Но тут лёгкий сквозняк колыхнул неподвижный, сырой воздух, раздался громкий шорох, и я, поскорее захлопнув дверь, обернулась к мужу:

– Господи, кто вы? Соломон или Крез?

Этернель загадочно улыбнулся:

– Соломон и Крез – дилетанты в сравнении со мной.

Через месяц Этернелю стало совсем худо. Через два – он слёг и уже не вставал.

После свадьбы мы виделись редко. Из-за плохого самочувствия в спальне Этернеля постоянно дежурили профессиональные сиделки и врачи, и теперь наши встречи происходили не чаще раза в неделю. Визиты были короткими, не больше пятнадцати минут.

Неизменно Этернель встречал меня с улыбкой.

– Здорова ли? – всегда был первый его вопрос.

Профессор спрашивал меня о новостях, но чаще мы просто молчали. Он брал меня за руку и держал в своей горячей и сухой ладони, закрыв глаза. Иногда мне казалось, что он спит, но, когда я шевелилась, профессор открывал глаза и смотрел своим странным рысьим взглядом.

Я скучала и грустила без Этернеля. Огромный дворец казался без него пустым. Мне не хватало наших бесед, работы с профессором в лаборатории, тихих вечеров за ужином, прогулок вдоль озера. Мне не хватало его любви, той, что он так щедро дарил мне с первого дня появления в его доме.

Однажды Этернель позвал меня к себе. Когда сиделка вышла и мы остались одни, он еле слышно произнёс:

– Обещай…

– Что обещать?

– Обещай, что исполнишь то, о чем я попрошу тебя, Василиса…

Я кивнула, изо всех сил стараясь не разреветься.

Этернель с трудом приподнялся на локте и посмотрел на меня прямо. Под ладонью хрустнул большой крафтовый конверт. Профессор улыбнулся, но я видела, с каким трудом ему даётся каждое слово.

– Я не хочу, чтобы ты видела мою агонию… ты должна уехать… завтра же… в другую страну. Улетишь утренним рейсом в Цюрих на моём самолёте… Чур отвезёт тебя в аэропорт… Возьмёшь с собой половину денег из ангара… всё уже приготовлено… в чемоданах… На твоё имя открыт счёт в приватном банке… вот ключ от сейфа и пароль… На тумбочке в конверте все необходимые документы и паспорт… Остановишься у фрау Майер, ты её помнишь… моя родственница… Она славная, хоть и болтушка, и поможет тебе… Никому не сообщай об отъезде, особенно родным… уезжай тайно… Теперь самое главное… Не возвращайся, даже если получишь известие о моей кончине… Обещай, что не вернёшься!

Я снова кивнула, и слезинка всё-таки скатилась по щеке и упала на руку старику.

Он улыбнулся и покачал головой:

– Не плачь, Василиса. Живи и радуйся жизни. Учись, занимайся любимым делом и никогда не придавай значения деньгам… иначе они погубят тебя, как погубили меня… Никому не рассказывай о своём богатстве… и о замужестве.

– Но как можно это скрыть? Ваша фамилия Этернель… Теперь и я ношу её по праву замужества.

– Ты носишь её по праву рождения, Василиса… Ты – моя дочь, а я – отец твой.

И Этернель протянул мне пухлый крафтовый конверт. Я развернула сложенный лист, и строчки запрыгали у меня перед глазами:

«Обязуюсь ежемесячно перечислять средства в сумме… на счёт… сберегательной книжки № … и № … опекунам Дасуню Михаилу Михайловичу и Дасунь Ладе Лельевне… проживающим по адресу… Тбилиси, Старый город, улица Цхакая… на содержание моей единокровной дочери Этернель Василисы Орэтовны… до её совершеннолетия первого июня…»

В конверте аккуратно подшитые и собранные скрепками лежали пожелтевший договор купли-продажи нашего особняка в Тбилиси в Старом городе… мягкие чеки на покупку антикварной палисандровой мебели, счёт-договор на установку мраморного фонтана в гостиной, сметы на ремонт дома, даже чеки на покупку новогодних ёлок и рождественских подарков!