Мертвецы тоже люди

На колени выскользнуло «свидетельство о рождении» с моим именем, адрес роддома в Москве и пачка фотографий. На каждой была соответствующая подпись, сделанная чётким почерком Этернеля: «Василисе один годик… два… три… четыре… Васиньке пять лет… Васочке десять лет… одиннадцать… двенадцать… моей доченьке тринадцать… царевне Василисе четырнадцать лет… Василёчку семнадцать лет…» – и на каждой была я.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти врезались в ладони. В глазах ширился тёмный мрак, застилающий дикой темью всё вокруг. Я была невесома в своей ярости. Меня удержала бы на поверхности соломинка над бездной, сплетённые ветви деревьев могли бы служить мне постелью, я прошла бы, не опалив ног, над жерлом вулкана. Ярость звенела во мне натянутой тетивой.

– Прощай, дочь моя. – Отец откинулся на подушки, прикрыл веки и тяжело вздохнул. – Теперь ты всё знаешь… тебе пора… – добавил он уже чуть слышно.

– Прощайте… отец.

Тень тёмного мрака навсегда застыла в моих глазах, и взгляд стал похож на взгляд отца – золотистый прищур рыси, готовящейся к прыжку».

Глава 14

«На следующий день, уже в Цюрихе, мне, казалось, удалось оправиться после шока. Но, если честно, я до сих пор не вполне поняла, что произошло со мной тогда. Потрясение, что родители вовсе не родители, и все близкие родственники, тётя Макоша, дядя Хорс, братья и сёстры – чужие люди, не давало спать по ночам. Этот мрачный сговор за моей спиной… Понятно, что без участия отца ничего бы не было!

«Но с какой целью?»

«Чтобы уберечь меня?»

«Скорее, чтобы уберечь себя!»

«Но от чего? Не проще бы было оставить всё как есть? Не выманивать меня в это странное место? В Лукоморье!»

«Выходит, все всё знали и молчали! Предатели! Все предатели!»

«И теперь я в статусе жены профессора и его же дочери!»

«Что же делать? Уехать, убежать, спрятаться, как говорил отец, и не возвращаться?»

«Но, кажется, не все предатели… Инкуб! Но где же он? Пропал, ни слуху ни духу! Или он тоже попал в беду? Неужели отец соврал мне? Сказал, что получает от него известия редко. И в «Зелёгом Дубе» дела ведёт Афанасий… Расспросить Афанасия? Он не скажет! А если Инкуб умер? Если отец убил его!!»

«Остаётся только ждать долгих пять лет! Жива, Жива! Что ж ты мне предсказала! Через пять лет я встречу суженого, который убьёт отца! Почему я решила, что это Инкуб! Да ещё это дурацкое платье! Знать бы, что произойдёт, когда я его надену. Не умру, так Этернель сказал, но оно погубит меня. Как погубит? Профессор Этернель точно знает как, но теперь-то уже поздно спрашивать! Жива и Макоша знакомы с бывшей женой Этернеля. Чем он их так запугал, что они не скажут мне, кто она!»

«Заманили! Но ничего! Через пять лет всё будет так, как я хочу! Я больше не дам себя обмануть!»

Плакала я каждый день. Госпожа Майер отпаивала меня валериановыми каплями, а я лежала на диване в маленькой гостиной и рыдала в голос.

– Ну, ничего-ничего. Всё будет хорошо. Мой дядюшка Этернель – умнейший человек… он никогда бы не сделал тебе ничего плохого.

При упоминании имени мужа (то есть отца!) я разрыдалась с новой силой. Во мне боролись любовь и ненависть.

– Ну, не плачь, Васочка. Поделись со своей сестрицей. Может, я чего доброго посоветую.

Дело в том, что старушка Майер была одной из немногих приглашённых гостей на свадьбе и приходилась моему отцу родной племянницей, а мне, значит, двоюродной сестрой. Я жила в постоянном шоке от событий последнего года и болезни близкого мне человека, поэтому эта новость мало меня удивила.