Мертвяк

— Так, — качал он головой, — но цепочка будет неустойчивая.

— Если не использовать реакцию…

— А если так… А тут…

Возникали и рассыпались схемы и диаграммы, ползли формулы. Время летело быстро, но они не замечали его. Наконец работа была закончена. Менгель потер руки.

Глеб вышел из программы и откинулся в кресле.

— Но процесс незавершен.

— Естественно, — согласился Глеб.

— Как его завершить?

— А это уж: как договоримся. Сами вы не завершите — тут работы лет на восемь, и вы двигались совершенно в ином направлении.

— Значит, все-таки будем торговаться?

— Как хотите. У нас есть часть миллиардного проекта. У вас — другая часть. Почему бы не объединиться? Кроме того, у вас доступ к необходимым компонентам, к дефицитному сырью.

— Что вы имеете в виду?

— К живому сырью.

— С чего вы взяли?

— Не так трудно догадаться… К тому же мы исследовали вашу продукцию.

— Верно.

— Миллиарды долларов. Подумайте.

— Не мое дело. Моя жизнь — лаборатория. Меня интересует лишь одно — чтобы мне дали работать, — неожиданно с чувством прорвалось у Менгеля, но он тут же нацепил привычную маску: — Мне нужна вся технологическая цепочка.

— Так убедите своих хозяев, что овчинка стоит выделки.

— Сделаю все возможное, — Менгель поднялся. — Мы с вами провели приятные полтора часа, коллега.

— До встречи…

«Кетчйсты» повели Глеба в его комнату. Глеб запоминал расположение коридоров, фиксировал в памяти все, что видел. Может, когда-нибудь и пригодится..

Глеб улегся на кровать, уставившись в потолок. Пока все складывается неплохо. Испытание на детекторе он проскочил. Легенда, похоже, прозвучала убедительно. Правда, неизвестно, не затрещит ли она по швам, если «Синдикат» начнет копать глубже. Спецы из «Легиона» обещали подчистить все концы. Удастся ли им это?.. Ладно… Сильно не нравился Глебу человек с мертвыми глазами. Его надо опасаться больше всех.

Потом пришли мысли о Насте. Где она? Может быть, где-то здесь? Может, в соседнем помещении? Если, конечно, еще жива… Жива, Глеб уверен. Но долго ли ей еще жить? Чтобы подстегнуть события и получить хоть какой-то шанс вызволить Настю, он готов спуститься хоть в преисподнюю. А собственно, где он сейчас находится? Это место и есть преисподняя. Один из кругов ада.

«Я преодолею его», твердо произнес он про себя…

⠀⠀ ⠀⠀ *⠀⠀ *⠀⠀ *

Генеральный директор Всероссийской телерадиокомпании чувствовал себя хорошо. Его прекрасное настроение не могли испортить такие мелочи, как угрозы связистов отключить телевидение за неуплату, сокращение госфинансирования, износ оборудования. Жил генеральный по принципу — чем хуже, тем лучше. Так уж получалось всегда — чем хуже шли дела в стране, тем лучше они обстояли у него, его родственников и знакомых. Чем хуже на телевидении, тем лучше с банковскими счетами и его, и наиболее приближенных сотрудников.

Уходил в прошлое проклятый страх, привитый большевиками. Еще долго после того, как старое общество рассыпалось в пыль, генеральный продолжал дисциплинированно всего бояться. «Выведут на чистую воду. Посадят. Расстреляют». Он долго считал, что пословица «Сколь веревочке ни виться, все равно концу быть» верна. Но потом убедился, что веревочки на Руси слишком длинные. Особенно ныне. Господи, в чем ему только не приходилось участвовать… А что еще придется делать?! «Назвался, груздем — полезай в кузов» — есть еще и такая поговорка. А вот в ее справедливости генеральный был уверен на все сто.

Генеральный скинул халат, пощупал складку жира на своем животике. Надо что-то делать — иначе скоро совсем растолстеешь. Спортом заниматься лень — не любил он это дело. Сущее наказание — бить по мячику на теннисных кортах. Но тут уж никуда не денешься. Обязательный вид спорта для тех, кто вращается в верхах. Как для солдата — прыжки через коня или марш-броски.

Генеральный пощупал ногой воду в голубом бассейне. Холодновата еще. Пусть погреется. Он блаженно вытянулся в шезлонге и опять провел пальцами по складке жира. Нет, пока ничего. Еще далеко до того, чтобы в дверь не пролезать.

Трехэтажный дом с бассейном. Всю жизнь мечтал о таком, просматривая «буржуйские» фильмы. Долго боялся строить виллу, но когда ему показали фотографии поместий и описание квартир, которые понастроили телеведущие, рекламные директора, он понял, что стесняться нечего. Время такое. Все можно. Никто не придет и не спросит.

Зазвонил сотовый телефон на столике.

— Але.

— Николай Павлович? — прозвучал приятный мужской баритон.

Он самый, — недовольно произнес генеральный. Этот номер знают только любовница и пара друзей. Но этот человек ему незнаком.

— Привет от Махкамова.

— Что?! Кто говорит? Не понимаю, о чем вы?!

— О представителе чеченской оппозиции в Москве Махкамове.

— Не знаю такого.

— Да? А по видеозаписи, которую я сейчас смотрю, такого не скажешь.

Генеральный сжал что есть силы трубку. Неужели это он, конец веревки? Но тут же совладал с собой.

— Грязная провокация! Вешаю трубку!

— Давайте вешайте… Кстати, вам такие цифры ничего не напоминают?