Мёртвое

Но это продлилось всего секунду. Они вырвались из пелены брызг – и дождь снова превратился в монотонный стук. Колеса пробуксовали по грязной дороге.

– Никогда не любила оставаться в машине, когда ее моют, – съязвила Лиза.

Струна тревоги Кэти оборвалась с почти слышимым звоном. Настроение сразу же улучшилось. Она захихикала, и смех вышел настолько неестественным, что Лиза прыснула уже над ней, издав еще более странный, искусственный звук. Потом они уже обе залились нервным хохотом, выпуская пар, по очереди глядя в зеркало заднего вида и гадая: это что, все, что ли? А где же драма вселенского масштаба?

Дождь усилил поверхностное натяжение пруда, превратив его в зеленоватое зеркало. По мере того, как машина с плеском преодолевала повороты впереди, фары продолжали фиксировать разнообразное волнение – будто воздух по кругу взбалтывал медлительный невидимый коловорот.

Лиза бросила беспечный взгляд по сторонам и сказала:

– Что ж, будь мы рыбаками-любителями – точно бы знали, куда податься.

Через несколько минут их глазам предстал дом. Кэти не смогла подобрать слова, что могли бы как-то описать эту громаду хоть бы и для нее самой. Ничто не могло в должной мере передать открывшуюся перед ними перспективу. Это был склеп семейства Омут. Кэти знала, что бойню можно устроить где угодно, но лишь немногие места могли выглядеть как декорации побоища даже снаружи… ночью… десять лет спустя.

Приглушенный лунный свет и вспышки молний превращали дом в набросок углем. Силуэты колоннад вырисовывались на фоне затянутого дымкой неба. Дом был о множестве окон – высоких и узорчатых, восьмиугольных и трапециевидных, с витражами и без. Стены переходили прямо в крышу, где праздновали шальной союз черепица и вагонка, и даже сам архитектурный стиль строения, похоже, менялся от этажа к этажу, от одного фронтона к другому. Из-за дальней оконечности третьего этажа торчали колонны, подпирающие нечто вроде портика. Кэти представила, что где-то там, наверху – мансарда, переоборудованная в кабинет. Комната писателя.

– Выглядит так, будто Сальвадор Дали приложил к этому свои усы, – пробормотала Лиза, покачивая головой.

– А ты, оказывается, гораздо лучше разбираешься в описаниях, чем я, – похвалила подругу Кэти. – Обалденное местечко, правда?

– Оно мне понравится еще больше, когда мы окажемся внутри и обсохнем, потягивая коньяк. Эй, смотри, у него белый «корветт». Мило.

– Знаешь, не исключено, что нам здесь дадут от ворот поворот.

– Ему придется как минимум пустить меня отлить, если он не хочет, чтобы я делала свои дела на его славной лужайке.

Они въехали на длинную подъездную дорожку, вышли из машины и бросились к входной двери, избегая затопленные участки. Когда они достигли крыльца, Лиза поднялась по ступенькам, а Кэти взбежала по пандусу, который, как она знала, для прикованного к инвалидной коляске брата Джейкоба служил в свое время сущим спасением. Под верандой, укрывшись от брызг шторма, они перевели дыхание.

– Я только что кое-что заметила, – сказала Кэти.

– Очень жаль. Ненавижу, когда ты что-то замечаешь.

– Здесь не горит свет.

– А чего ты ожидала? Неоновую вывеску «Добро пожаловать»?

– Даже фонаря на крыльце нет.

– Он не ждал гостей, так с чего бы ему здесь что-то зажигать?

– Еще не так поздно.

– О, прекрати. – Направляясь к входной двери, Лиза споткнулась в темноте, сделала неловкий шаг и ударилась голенью об один из косяков. Она обернулась, чтобы посмотреть, что заставило ее споткнуться, и подавила крик, когда увидела, что предмет движется.

– Что это?

Кэти высунула ногу и ткнула в черное пятно, ползущее по крыльцу.

– Черепаха, похоже.

– Стучи давай.

– Я?

– Да, ты. Конечно же ты. Давай. – Время и так тянулось, как ей казалось, дьявольски медленно – смысл мешкать еще и на крыльце, перед самым попаданием в цель? – Только не говори, что робеешь. Может, реально просто уйти? – Она отчаянно надеялась, что Кэти не спасует – ей хотелось в туалет.

– Ну уж нет.

– Тогда – твой ход.

И Кэтлин Донливи, затаив дыхание, постучала в дверь.

Глава 11

Он не стал танцевать с сестрой.

Вместо этого он последовал за ней сквозь тенета своего кошмара. Стряхнув с себя руки Элизабет, он прошел за Рейчел через дверь чулана, в камору своей комнаты.

Его тело дрожало на кровати, мокрое от дождя и пота. Ветер прогнал резкий холодок по его лбу и позвоночнику. Если он выживет, то может заболеть пневмонией. Его сестра – с той горькой и понимающей улыбкой, которую он считал такой же частью ее, как и все остальное, сродни шраму, – повернулась к нему. Уставившись на тело в постели, она вся подалась ему навстречу, издала сосущий звук губами, вывалила язык и облизала его глаза.

– Сладенький, – вынесла она вердикт.

– Ты на голову больная, – бросил Джейкоб.

– Чья бы корова мычала.

– Давай без этой театральщины. Что тебе от меня нужно?