Мертвое царство

– Просим прощения, – вступился Трегор. – Если Смарагдель так поступил, то не ради того, чтобы досадить всем вам. Стало быть, у него правда есть что нам сказать.

– Гляди-ка, Тинень, твой сын умнее тебя самого, – довольно проскрежетал Смарагдель и сцепил длинные пальцы в замок.

Воздух вокруг костра заискрился, и я всерьёз подумал, что всё может перерасти в перепалку, а потом – и в долгую ссору между всеми лесовыми и водяными, которая никак не поможет Княжествам в тяжкие времена.

– Говори, отец, что ты задумал! – попросил я, постаравшись вложить в голос как можно больше властности. Я сам не ожидал, что мои слова прогремят так зычно над зимним лесом: все нечистецы вдруг повернули головы в мою сторону.

– Вот теперь я понимаю, почему люди Холмолесского доверились тебе, – промурлыкал Смарагдель. – Не стану скрывать: меня тревожит то, что происходит вокруг, и не только потому, что ты – мой сын и друг. Великолесские лесовые, мои братья, тоже согласны с тем, что происходит что-то нежелательное, оттого и явились, когда я их позвал.

– Когда разбудил, как оголтелый, в самый сладкий сон! – прорычал Гранадуб. Перлива и Среброльх, другие Великолесские, согласно закивали.

– Разбудил, – повторил Смарагдель с нажимом, – и вы не слишком противились. Значит, даже сквозь сон чувствовали, что мы не должны оставаться в стороне. Правду я говорю?

Лесовые молчали. Смарагдель медленно обвёл их взглядом и продолжил как ни в чём не бывало:

– Сила и кровь Княжеств – не в людях, а в нас и наших детях. Люди слабы и глупы, и даже мой сын от человеческой женщины тоже глуп, пусть и зовётся князем. Но я не могу смотреть на то, как он мечется, будто петух с отрубленной головой.

От слов лесового я вспыхнул со злости.

– Ты для того собрал здесь всех, чтобы публично меня оскорблять?!

– Этого недостаточно для того, чтобы оскорбиться, – хмыкнул хитроглазый Перлива, более всех Великолесских лесовых похожий на человека.

Тинень и Среброльх присоединились к смешкам Перливы.

– Чем дольше вы смеётесь и веселитесь, тем дольше я не смогу вернуться ко сну! – прогремел Гранадуб. – Веселиться будете весной, а сейчас дайте договорить брату, глупцы!

Смарагдель учтиво, но без лишней любезности кивнул Гранадубу и дождался, пока на поляне вновь воцарится тишина.

Я прочистил горло и осмелился встрять. Всё-таки мы с Трегором не были случайно заблудившимися путниками, которые набрели на совет лесовых у костра, мы – князья и нечистецкие дети, и точно так же могли подавать голоса.

– Если ты, отец, гнёшь к тому, что нечистецы должны вступиться за Княжества, то я бы предостерёг тебя от того. Ты поднял от сна всего нескольких, и я чувствую искры недовольства, которые летят от каждого. Это неправильно, Смарагдель. Так не должно быть.

– Ты не позволил мне договорить.

Смарагдель распрямил плечи, сверкнул глазами-самоцветами, и над поляной пронёсся ледяной ветер, от которого костёр всколыхнулся, сыпанул искрами, а нечистецы сделали шаг назад, под еловые лапы, зябко ёжась. Я и сам отпрянул, и Трегор тоже – гнев Смарагделя оказался ощутимым, осязаемым, как приливная волна.

– Мы не будем спрашивать, что ты думаешь. Ты уже думал столько, что едва не отдал свои земли чужакам.

– Что же ты в тереме мне этого не говорил? – ощерился я. – Для чего тянул до совета? Чтобы при всех меня принизить?

– Давай ближе к делу, Смарагдель, – неожиданно вступился за меня Тинень, Трегоров отец. – Будешь наказывать непослушного отпрыска наедине – ты всё равно не ложишься на зимний сон.

Я украдкой кивнул водяному, без слов благодаря. Тот лишь сурово сдвинул брови, делая вид, что вовсе не замечает меня. Трегор стоял ближе к нему, но они никак не показывали, что их связывает кровь. Если не знать, то и не догадаешься.

– В общем-то, Лерис высказал вкратце то, что я хотел, – признал Смарагдель. – Я считаю, что мы должны пробудить всех своих подданных, чтобы изгнать из земель Княжеств тех, кто на них посягает. Нечистецы сильнее людей, наша ворожба разит точнее армий, мы быстро управимся и вновь уйдём на покой, на этот раз – уже до самой весны. Все враги ещё много лет будут рассказывать своим детям о том, какой приём приготовили им Княжества, и долго не решатся соваться к нам.

– Как ты это видишь, лесовой? – спросил Тинень. – Мои русалки сильны только в начале лета, когда Золотой Отец нагревает реки. Они могут соблазнить человека и уволочь на дно, но какой от них прок в бою? Я не подставлю свой народ.

– Лешачата тоже горазды только плясать, – буркнул Гранадуб, поглаживая чёрную бороду. Сквозь шапку густых волос у него пробивались туго скрученные бурые рога. – Самое страшное, что они могут сделать, – это заманить в чащу и свести с ума человека. Но заведёшь ли целое войско? Не-ет, Смарагдель, твоя затея никуда не годится, ты и сам понимаешь.