Мертвоград

Гости узнавали ее, только когда сталкивались лоб в лоб. Для большинства было неважно, кто здесь хозяин дома. А кто-то так и вовсе этого не знал. Они даже не пытались создать подобие некой общности. Вся тусовка разваливалась на мелкие группы, числом от одного до четырех. Состав их был нестабилен, а принцип, руководствуясь которым несколько человек на какое-то время оказывались вместе, неопределен. Это был хаос, представляющий собой вовсе не отсутствие порядка, а некую нелинейную систему, не поддающуюся однозначному описанию. Странно это или вполне закономерно, только выбраться из этого хаотичного перемещения тел, образов и мыслей было куда сложнее, чем оказаться в нем.

Могвай потерял из виду тех, с кем пришел на вечеринку, как только они переступили порог квартиры. Длинноносый парень, открывший им дверь, даже не поинтересовался: кто они, к кому пришли и кто их пригласил. Он лишь кивнул вяло, не то приветствуя таким образом гостей, не то давая понять, что не имеет ничего против их присутствия, молча забрал у Альпачино упаковку пива и потащил ее на кухню. Походка у него была странная – как будто при каждом шаге носки ног за что-то цеплялись, и ему приходилось постоянно помнить об этом, чтобы сохранять равновесие.

Вадик сказал, что для начала нужно бы травки курнуть, а после уж разбираться, что здесь к чему и зачем. И многозначительно посмотрел на Блюра. Толстяк ничего не имел против такого плана. Он был даже рад, что его персона находилась в центре хотя бы небольшого водоворотика людского внимания. Блюр улыбнулся, влажно чмокнул губами и благосклонно кивнул.

Решив, что самое подходящее место для воскуривания фимиама это кухня, вся компания, включая пару девиц, потянулась в выбранном направлении. Могвай несколько поотстал от них, предприняв безрезультатную попытку попасть в ванную. Однако когда он добрался до кухни, никого из знакомых там не оказалось. Быть может, они нашли другое, более подходящее место для того, чтобы раскурить косяк. А может быть, для толстяка Блюра места на кухне оказалось маловато. Хотя кухня была не просто большая, а огромная. Расточительно, безумно огромная. В старых коммунальных квартирах не было кухонь размером с эту. А там ведь не одна семья за место под солнце сражалась.

В центре кухни стоял длинный разделочный стол с развешенной над ним кухонной утварью, у окна – два двудверных холодильника, стол между похожей на небольшую ванну раковиной и электрической плитой был заставлен изощренной бытовой техникой. Могвай, пожалуй, не удивился бы, обнаружив среди прочих кухонных автоматов универсальный агрегат для очистки яиц. Почему универсальный? А почему бы нет? Скажем, на нем можно задавать толщину снимаемой с яйца скорлупы. И силу первоначального удара. Или, в угоду безумствующей политкорректности, предоставить пользователю самому выбирать, с какого конца, тупого или острого, разбивать яйцо.

Одним словом, на кухне имелось все и даже кое-что лишнее. Народу там было тоже более чем достаточно для того, чтобы загородить все проходы. Вот только Могваевых приятелей там не оказалось.

Чисто из любопытства Могвай решил заценить, чем занимается собравшийся на кухне народ. Ведь не потому же он здесь сгрудился, что в комнатах вообще места не осталось? Или – именно потому?

Странный собрался на кухне народ. И дела, которыми он занимался, были тоже в высшей степени неопределенными. Проще говоря – совершенно бессмысленными. Свершалась вся эта бессмыслица в свете двух висящих на стене пригашенных ночников, один из которых мерцал, подобно гаснущей свече, а второй временами как будто взрывался ворохом мелких, острых, как иголки, серебристых игл и под медленную, тягучую синтезаторную музыку, стекающую, как густой, переваренный кисель, откуда-то из-под потолка. Совершенно не к месту и не в тему большая настенная телепанель без звука демонстрировала «Ежика в тумане». А может, все было как раз наоборот – в тему и к месту. Впрочем, никто все равно не смотрел мультфильм. А ведь зря. Стоило бы.

На дальнем краю длинного кухонного стола двое длинноволосых парней, одетых только в облегающие шорты, самозабвенно кормили друг друга мороженым с ложечек. Они расположились по разные стороны столешницы, а между ними стоял большой бокс с разноцветным мороженым, откуда они поочередно цепляли его, чтобы отправить в рот соседу. Оба придурочно улыбались и ничего не говорили. То ли им страшно нравилось мороженое, то ли сама процедура доставляла несказанное удовольствие. Хотя, конечно, можно было предположить и то, что в мороженое кто-то всыпал дурной порошок. Так, шутки ради. В общем, это было очень похоже на истину.