Мертвые души

"Porphyri! Pavlushka!" shouted Nozdrev as madly he strove to free himself.	"Порфирий, Павлушка!" кричал Ноздрев в бешенстве, порываясь вырваться.
On hearing the words, Chichikov, both because he wished to avoid rendering the servants witnesses of the unedifying scene and because he felt that it would be of no avail to hold Nozdrev any longer, let go of the latter's arms; but at the same moment Porphyri and Pavlushka entered the room - a pair of stout rascals with whom it would be unwise to meddle.	Услыша эти слова, Чичиков, чтобы не сделать дворовых людей свидетелями соблазнительной сцены, и вместе с тем чувствуя, что держать Ноздрева было бесполезно, выпустил его руки. В это же самое время вошел Порфирий и за ним Павлушка, парень дюжий, с которым иметь дело было совсем невыгодно.
"Do you, or do you not, intend to finish the game?" said Nozdrev.	"Так ты не хочешь окончивать партии?" говорил Ноздрев.
"Give me a direct answer."	"Отвечай мне напрямик!"
"No; it will not be possible to finish the game," replied Chichikov, glancing out of the window.	"Партии нет возможности оканчивать", говорил Чичиков и заглянул в окно.
He could see his britchka standing ready for him, and Selifan evidently awaiting orders to draw up to the entrance steps. But from the room there was no escape, since in the doorway was posted the couple of well-built serving-men.	Он увидел свою бричку, которая стояла совсем готовая, а Селифан ожидал, казалось, мановения, чтобы подкатить под крыльцо, но из комнаты не было никакой возможности выбраться: в дверях стояли два дюжих крепостных дурака.
"Then it is as I say? You refuse to finish the game?" repeated Nozdrev, his face as red as fire.	"Так ты не хочешь доканчивать партии?" повторил Ноздрев с лицом, горевшим, как в огне.
"I would have finished it had you played like a man of honour.	"Если б ты играл, как прилично честному человеку.
But, as it is, I cannot."	Но теперь не могу".
"You cannot, eh, you villain? You find that you cannot as soon as you find that you are not winning?	"А! так ты не можешь, подлец! когда увидел, что не твоя берет, так и не можешь!
Thrash him, you fellows!" And as he spoke Nozdrev grasped the cherrywood shank of his pipe.	Бейте его!" кричал он исступленно, обратившись к Порфирию и Павлушке, а сам схватил в руку черешневый чубук.
Chichikov turned as white as a sheet.	Чичиков стал бледен, как полотно.
He tried to say something, but his quivering lips emitted no sound.	Он хотел что-то сказать, но чувствовал, что губы его шевелились без звука.
"Thrash him!" again shouted Nozdrev as he rushed forward in a state of heat and perspiration more proper to a warrior who is attacking an impregnable fortress.	"Бейте его!" кричал Ноздрев, порываясь вперед с черешневым чубуком, весь в жару, в поту, как будто подступал под неприступную крепость.
"Thrash him!" again he shouted in a voice like that of some half-demented lieutenant whose desperate bravery has acquired such a reputation that orders have had to be issued that his hands shall be held lest he attempt deeds of over-presumptuous daring.	"Бейте его!" кричал он таким же голосом, как во время великого приступа кричит своему взводу: "Ребята, вперед!" какой-нибудь отчаянный поручик, которого взбалмошная храбрость уже приобрела такую известность, что дается нарочный приказ держать его за руки во время горячих дел.
Seized with the military spirit, however, the lieutenant's head begins to whirl, and before his eye there flits the image of Suvorov21.	Но поручик уже почувствовал бранный задор, всё пошло кругом в голове его; перед ним носится Суворов, он лезет на великое дело.