Мертвые яблоки

Рано утром мы позавтракали остатками от ужина и двинулись дальше. С нами шли несколько солдат красноармейцев, по всей видимости, из пехоты, так как петлицы были красного цвета. Мы встретили их по пути движения нашей группы, они отбились от своих и пытались выйти и присоединиться к какой-нибудь группе солдат. Для нас это было хорошо, так как у них хотя бы были винтовки. Они рассказывали, что нужно быть аккуратными и прежде чем заходить в деревни – необходимо убедиться, нет ли там немцев, так как они видели, что вражеские самолеты выбрасывали парашютистов – десантов. А с ними точно лучше не встречаться.

В конце дня мы вышли на станцию. Там было относительно спокойно, был обустроен буфет, нас покормили, дали продуктов в дорогу: молоко дали – такие, большие трехлитровые бутылки. Сказали, что нужно двигаться быстрее дальше и не задерживаться в пути. Пожелали удачи и напутствовали словами о том, что нужно быть очень внимательными. Вообще на протяжении всего пути, местные жители к нам относились очень хорошо: мы заходили в деревни, там нам давали хлеб, яйца, приодели, ведь многие убежали, кто в чем успел. Мне дали ботинки, брюки, пиджак, ватное одеяло.

У нас постепенно стало уменьшаться количество людей: они уходили, двигаясь по другим направлениям. А мы, семьи пограничников, держались строго вместе – шли на Харьков, так как у многих там были родственники. Кроме того, мы обменялись друг с другом адресами, на случай непредвиденного и чтобы в дальнейшем не растеряться.

Опять заночевали. Ночь провели тихо. Мы знали, что самое главное дойти до Днепра – там немцы не достанут. Солдаты помогали нам ориентироваться. В общей сложности нас, с Перемышля, было около тридцати человек, из которых восемь – жены и дети пограничников.

Примерно на седьмые сутки нашего пути с момента гибели состава, мы неожиданно позади себя услышали гул моторов. Мы находились рядом с полем, засеянным то ли рожью, то ли пшеницей, и гул отчетливо и быстро приближался к нам. Все испугались, кто-то из женщин прошептал: «Это, наверное, танки идут».

Действительно, четыре немецких танка и небольшая машина шли прямо на нас. Прятаться было некуда. Танк, который шел впереди колонны подрулил к нам и остановился. Открылся люк и оттуда показался человек – он долго нас осматривал, переговаривался со вторым немцем в танке, потом еще раз на нас посмотрел. В это время подъехали и остальные три танка. Немец еще раз посмотрел на нас и подал знак колонне двигаться дальше. Он опустился внутрь, люк закрылся и они двинулись своим путем, нас не тронули. Правда пытались уничтожить солдат, которые были с нами – долго гоняли их по полю, но ничего толкового из этого у них не вышло, да и видимо времени у немцев уже не оставалось, так что они двинулись дальше.

После этого происшествия, солдаты сказали, что днем больше ходить не нужно, придется двигаться ночью, а днем прятаться, так как за танками обязательно появится пехота, а они никого не щадят. Так мы и стали идти по ночам, шли очень медленно, шли трудно, так как в темноте ничего не было видно. Утром искали место, где спрятаться, благо, что в округе было много озер и густой камыш. Костры уже не разводили совсем – боялись, что могут засечь. Если по пути была деревня, то солдаты тихонько старались узнать есть ли там немцы. Если все было чисто, то мы заходили и, иногда нам даже удавалось поспать на сеновалах местных жителей. Практически всегда нас кормили: давали картошку, мясо, молоко, вареники, пироги – делились всем, чем могли. Украинцы всегда были очень участливы и хорошо к нам относились.

В конце июля мы, наконец-то добрались до Днепра. Вышли на старый паром. Там готовились к переправе несколько военных машин и наши солдаты. Нас прихватили вместе с ними. Переехав на левый берег Днепра, мы увидели, как наши солдаты рыли окопы и подвозили орудие. Накануне, в том районе немцы выбросили большой десант и завязался бой, но их всех перебили: так и лежали они на земле, никто не убирал.

После парома, нас немного довезли, и мы вновь двинулись пешком. Шли уже днем, не боялись и даже немного приободрились. По пути мы уже везде встречали наших, которые готовились к встрече врага: рылись окопы, вкапывались орудия. Однажды к нам подошел офицер, поинтересовался откуда мы движемся. Наши женщины объяснили, что они жены пограничников, и мы идем из Перемышля в Харьков. Офицер очень удивился тому, какой длинный путь мы проделали, сказал, что его медсанбат должен везти тяжелораненых в Харьков, всех сразу, говорит, мы взять не сможем, а трех-четырех человек в машину посадить получится. Сказал, что здесь машины часто идут, поэтому не стоит волноваться – уедут все.

Солдаты нас накормили, а с собой дали консервы мясные и рыбные, хлеба несколько булок.

После того как уехали первые четверо человек из нашей группы, за нами тоже подошла машина, в кузове лежал один раненый солдат с перевязанной головой и руками, рядом сидели еще двое, ну нас к ним и пристроили, и мы поехали в Харьков.