Мертвые канарейки не поют

– Никакая это не безумная авантюра, – заявил обиженно Антон. – А всего лишь попытка провести настоящее, серьезное, полноценное журналистское расследование!

Рита крикнула:

– Ну хорошо, если для тебя собственное здоровье и собственная жизнь ничего на значат, подумай о моем здоровье и моей жизни! Наконец, о здоровье и жизни моих родителей!

Громыко, кашлянув, сказал:

– Ну, понимаешь, с ними и так уже все плохо…

– Но они еще живы! – вскипела Рита. – Хотя вполне могут умереть, если ты… если мы начнем копаться во всей этой истории!

Громыко, посмотрев на нее, покачал головой, а Рита заметила, что его оттопыренные уши наливаются багрянцем.

– Не узнаю тебя, мать. Думаешь, Барковский позволит тебе спокойно доживать свой век? Куда там! Он придумает какую-нибудь гадость, чтобы окончательно добить и тебя, и твоих родителей. Не сейчас, так через месяц или через год. Ведь вы все – живое напоминание о его преступлениях!

Рита понимала, что Антон прав, однако не желала признавать это.

– Ну хорошо, мать, подумай о других! Ведь Барковский, на конкретном примере увидев, что он может творить все, что угодно, и не нести за это ответственности, продолжит свои деяния. Причем не один, а со своими дружками, которые тоже истязают девушек. Они уже давно это делают и будут продолжать и в будущем!

Рита пожала плечами.

– Ну да, так оно и будет. Понимаешь, пока он меня не изнасиловал, мне тоже была безразлична судьба его предыдущих жертв. И отчего меня должна занимать судьба жертв будущих?

Настал черед возмущаться работника «Городского сплетника»:

– Ну, ты даешь! Поверить не могу, что тебе все это безразлично! Ты ведь хочешь, чтобы Барковский понес наказание?

Рита молчала. Антон, подойдя к ней, повторил:

– Ты хочешь или нет? Если скажешь, что нет, то я соберу вещи и уйду, и ты больше никогда обо мне не услышишь.

Девушка продолжала хранить молчание.

– Так да или нет, мать?

Рита знала, что должна, нет, просто обязана сказать нет. Потому что это единственно верный ответ, потому что они все равно ничего не добьются, потому что Барковский в очередной раз одержит победу и сотрет их в порошок, потому что…

– Да! – произнесла девушка тихо.

Громыко, просветлев лицом, переспросил:

– Так что ты сказала, мать? Да или нет?

Рита, посмотрев на него, отчеканила:

– Ты отлично слышал, что я сказала да. Да, я хочу. Только как мы это сделаем?

Он ей все объяснил – оказалось, что у работника «Городского сплетника» уже имелся готовый план.

– Итак, давай обсудим имеющиеся факты. Лев Георгиевич Барковский тебя изнасиловал. Лев Георгиевич Барковский вообще любит насиловать. У Льва Георгиевича Барковского имеются, так сказать, друзья по увлечениям из числа важных городских шишек, которые вместе с ним насилуют девушек.

Рита не выдержала:

– Тебе что, так нравится говорить про то, что кого-то насилуют? Поверь моему опыту – ничего приятного в этом нет!

Смутившись, Громыко сказал:

– Извини, не хотел это акцентировать… Однако ты ведь согласна, что Барковский, судя по всему, не только сам совершает преступления, но и является координатором целой сети высокопоставленных типов, которые…

Он смолк, а Рита вместо него завершила фразу:

– Которые насилуют девушек. Да, это так. Он сам мне в этом признался. Но что нам это дает?

Антон потер руки.

– Отлично, просто отлично…

Рита возразила:

– Ну, я бы так это называть не стала…

Громыко заявил:

– Мать, ты меня не так поняла. Конечно, все это кошмарно, мерзко, глубоко порочно и насквозь преступно, но, поверь моему недолгому опыту журналиста-расследователя, всегда проще разоблачить банду, чем преступника-одиночку!

Рита сомневалась, что у Антона вообще имеется опыт журналиста-расследователя, однако не могла ничего возразить, потому что была с ним согласна.

– Ну хорошо, пусть так. Но что нам это дает?

Громыко пояснил:

– Где много преступников, там и много проколов. А где проколы, там и улики. И возможность вытащить эту историю на всеобщее обозрение. С кого, как ты думаешь, нам надо начать?

– С Барковского? – спросила Рита, но Антон отрицательно качнул головой. Девушка высказала другое предположение: – С его сына Гоши?

Громыко снова качнул головой и произнес:

– Как ты думаешь, как Барковский заполучил диктофон с оригиналом твоей записи?

Рита ответила:

– Ему элементарно его отдали. Ну, в команде Харламова кто-то работает на Льва Георгиевича…

– А какой вариант имеется еще, мать? – спросил Антон.

И, запнувшись, она произнесла:

– Ну, или диктофон Барковский получил от самого Харламова, что, однако, крайне маловероятно – он ведь такой правдоруб и разоблачитель пороков!

Антон Громыко хмыкнул: