Мертвые не кусаются

– Что ж, приятно было от вас это услышать, – сказала она. – Только мне нужно бежать. Папаша ждет меня.

Гибсон спустился на две ступеньки.

– Я собирался предложить… то есть я хотел спросить…

Он запнулся в замешательстве.

Майра посмотрела на него из-под длинных черных ресниц.

– Да?

– Послушайте, мисс Хоган. Может, нам с вами куда-нибудь съездить?

Майра покачала головой. Она подумала, что он чертовски расхрабрился. Поехать с ним, чтобы потом его жена с лошадиным лицом подняла тарарам? Он просто свихнулся. У Майры хватало благоразумия не иметь дела с женатыми мужчинами. Им только одно нужно.

– Папаше это придется не по вкусу, – сказала она. – Не любит он, чтобы женатые мужчины со мной встречались. Такие у него взгляды.

Гибсон отступил. Он был в замешательстве, его лицо заблестело от пота.

– Конечно, – смутился он. – Ваш отец прав. Лучше не говорите ему о нашем разговоре. Я сказал не подумав.

Гибсон боялся Батча Хогана.

– Я ему ничего не скажу, – пообещала Майра.

Она пошла дальше, подрагивая ягодицами под тесным платьем. Он жадно следил за ней.

До дома Майре было не близко, и она выглядела довольной, когда открыла низкую деревянную калитку, ведущую к полуразвалив-шейся лачуге. Она остановилась возле калитки и посмотрела на дом. «Я ненавижу все это, – подумала она, – ненавижу!»

Комок спекшейся потрескавшейся грязи – вот и весь ее дом. Хибара была двухэтажной, построенной целиком из дерева, которое ветер и дождь покоробили, а солнце выбелило. Дом стоял как безобразный, угнетающий символ бедности. Она прошла по дорожке и поднялась на веранду по двум высоким ступенькам.

В тени, подальше от солнца, сидел Батч Хоган, опершись большими руками на тяжелую палку.

– Я тебя заждался, – прошипел он.

Она стояла и смотрела на него. Разбитое, покореженное лицо, ужасные глаза – невидящие, с желтым пятном в каждом зрачке, похожие на сгустки мокроты, – большая квадратная голова, нависшие брови и свирепый рот. Майру передернуло. Он испугал ее, неожиданно извергнув мокрый комок жевательного табака, шлепнувшийся в засохшую грязь.

– Может, все-таки ответишь, где тебя черти носили? – спросил он.

Она поставила бутылку виски на стол возле него.

– Вот, – ответила Майра.

Она положила рядом остатки денег.

Неловкими пальцами он ощупал и пересчитал деньги, прежде чем сунуть их в карман. Потом встал и потянулся. Хотя Батч был высок, он казался коренастым из-за широченных плеч. Он повернул лицо в сторону дочери.

– Зайди-ка в дом, я хочу с тобой поговорить.

Майра прошла в примыкавшую к веранде гостиную. Это была большая комната, неряшливая и набитая ветхой мебелью. Хоган последовал за ней. Он двигался быстрой кошачьей походкой, каким-то непонятным образом не натыкаясь на попадавшиеся на его пути препятствия. Слепота не лишила его подвижности. Он был таким вот уже десять лет. Сначала темнота душила его, но он боролся с ней и, как во всех других своих боях, одолел. Теперь уже темнота не была для него серьезной помехой. Хоган мог делать почти все, что хотел. Слух его обострился и служил ему вместо глаз.

Майра хмуро стояла у стола. Она выводила на пыльном полу узоры носком своей потрепанной туфли.

Хоган подошел к буфету, нашел стакан и налил себе порцию неразбавленного виски. Потом он подошел к единственному мягкому креслу и, согнувшись, уселся в него. Он сделал большой глоток из стакана.

– Сколько тебе сейчас? – внезапно спросил он.

Два желтых сгустка вперились в нее.

– Семнадцать.

– Подойди сюда, – приказал Хоган.

Он протянул огромную толстую руку, но Майра не тронулась с места.

– Если я сам подойду, будет хуже.

Она неохотно подошла и встала у его колен.

– Ну, чего? – спросила Майра немного испуганно.

Рука Хогана сжала ее запястье, большие толстые пальцы заставили ее согнуться от боли.

– Стой смирно, – рявкнул он.

Свободной рукой Хоган начал исследовать ее тело. Он напоминал фермера, который ощупывал откормленную утку.

Потом он отпустил дочь и с ворчаньем откинулся в кресле, сделав вывод:

– Ты взрослеешь.

Майра отступила со слабым румянцем гнева на лице.

– Держи свои лапы от меня подальше! – воскликнула она.

Батч подергал грубые волосы, растущие у него из ушей.

– Сядь, – сказал он. – Я буду с тобой говорить.

– Ужин готов, – ответила она. – Нет у меня времени с тобой трепаться.

Хоган выбрался из кресла с невероятным проворством и, прежде чем Майра смогла отскочить, ударил ее по плечу ладонью. Он метил ей в голову, но неправильно оценил расстояние. Она упала на четвереньки. Он опустился на колени возле дочери.

– Заноситься стала, да? – зарычал он на Майру. – Ты думаешь, я тебе не указ? Зря ты так считаешь! Ясно тебе? Может быть, я ничего и не вижу, но только для тебя это без разницы. Так что лучше образумься.

Она медленно села, нервно ощупывая себя. Получить удар от Батча – это кое-что значило.