Мертвые не лгут

Краска с входной двери давно облезла. Ветхая, покоробленная, она перекосилась в раме. Ручка беспомощно болталась – дверь оказалась незаперта. Она отворилась на ржавых петлях, и в нос ударила аммиачная вонь звериных экскрементов.

– Боже! – охнула Рэйчел, наморщив нос.

Перед нами открылся темный коридор. Я посветил на заплесневелые, отстающие обои и голые доски стен. Из мебели был единственный сломанный стул. На полу горы газет и кучи экскрементов, я надеялся: животных, не человечьих.

– Стейси! – крикнул я.

Ответа не последовало, но теперь я слышал откуда-то из глубины постукивание и трепыхание.

– Попробую включить свет, – сказала идущая следом за мной Рэйчел и потянулась к выключателю. Щелкнула несколько раз, но ничего не произошло. – Размечталась.

Соблюдая осторожность, я переступил через порог. Рэйчел держалась рядом. Запах внутри еще усилился, и я почувствовал угрызения совести за то, что Эдгара оставили жить в таких условиях. Радуясь увесистости фонаря, я повернул к ближайшей двери.

Тишину нарушил душераздирающий крик.

Рэйчел схватила меня за руку, отчего луч фонаря дико дернулся по стене и наткнулся на высокомерно восседающую в самодельной клетке чайку.

– Господи! – Рэйчел выпустила мою руку, но осталась рядом.

Я обвел фонарем странную сцену и обнаружил источник звуков. Здесь находилась кухня или когда-то была. Покрытая коркой раковина утонула под горой грязных тарелок и пустых консервных банок, на стенах до потолка висели клетки. Из них на нас блестели глаза – и не только из древних клеток, кроличьих садков и переносок, но даже из старого аквариума. Больше всего тут было морских птиц, но встречались также мелкие животные: грызуны, ежи, кролики, был даже молодой барсук – все с травмами: у кого поломаны крылья, у кого ноги. Из духовки без дверцы на нас из-за проволочной сетки взирал лисенок.

– Как он может здесь жить? – прошептала Рэйчел. – Неужели никто не знал?

Очевидно, нет. Оставив подопечных Эдгара в темноте, мы снова вышли в коридор. Посветив во всю его длину, я размышлял, не продолжить ли осмотр в спальнях на втором этаже. Такая перспектива меня совсем не привлекала.

– Постойте, – прервала мои мысли Рэйчел. – Посветите назад. Там что-то есть на полу.

В луче света у полуоткрытой двери, будто театральный реквизит, возник предмет.

Женская туфля.

Она лежала набоку, ремешок разорван, на коже грязь. Я услышал, как участилось напряженное дыхание Рэйчел, и посветил в щель, стараясь разобрать, что находится по другую сторону порога.

– Стейси!

Мне никто не ответил. Когда я шел по коридору, Рэйчел держалась рядом. Хотел было попросить ее остаться на месте, но понимал, что она не послушается. Моя рука легла на створку двери.

– Стейси, – повторил я и толчком открыл.

Здесь тоже были клетки, но не так много, и большинство пустовали. На одной из стен висел ковер, украшенный первой строкой гимна «Все яркие, красивы творения». К двери спинкой стоял большой диван, из потрескавшейся кожи, словно плесень, вылезала наружу набивка.

С конца свисала голая ступня; в луче фонаря ногти казались черными, но я видел их при свете дня и знал, что они покрыты ярко-красным лаком.

– Оставайтесь здесь, – попросил я Рэйчел.

Она не возражала. Я сделал это не столько из жалости к ней. По неестественной неподвижности ноги понял, что обнаружу на диване, и чем меньше людей потревожат это место, тем лучше.

Сам тоже не хотел входить, но надо было убедиться. Сделал несколько осторожных шагов в комнату, пока мне не открылось, что было на диване.

Дочь Кокера лежала, неподвижно распластавшись на подушках. Светлые волосы обрамляли неестественно распухшее, темное лицо. Глаза навыкате, как от удивления, белочную оболочку пронизали лопнувшие сосуды.

Меня замутило от отвращения, и я отвел фонарь в сторону. Потрясенный увиденной картиной, сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться. Входя в дом, знал, что существует большая вероятность найти девушку мертвой. Я был к этому готов.

Не готов я был к тому, что Стейси Кокер ниже пояса оказалась голой.

Глава 22

В темноте, отбрасывая на стволы окружающих дом деревьев прерывистый сапфировый отблеск, засверкали синие огни. Полицейские машины и фургоны втиснулись в заросший зеленью проезд, прокладывая себе путь к цели. В саду, если его можно назвать таковым, установили прожекторы, и на полуразрушенных стенах закачались тени от белых лент ограждения места преступления.

Я сидел боком в открытой дверце полицейской машины, свесив ноги на сырую землю. Дождь прекратился, но влажную свежесть воздуха отравлял выхлоп моторов автомобилей и генератора. Белый «Лендровер» исчез вместе с Рэйчел – она поехала давать показания. Зато сюда прибывало все больше полицейских. Я не знал, здесь Эдгар или нет. В последний раз я видел его, когда его выводили из «Лендровера» и усаживали в патрульный автомобиль. Глаза напуганные, взгляд непонимающий: откуда все эти огни и хаос в его доме? Когда он тащился мимо, я заметил, что в его промежности расплывается мокрое пятно, и, даже зная, что он совершил, испытал чувство жалости.