Мертвые не разговаривают (СИ)

— Так вот, в больших соседних городах появились бандиты. Как говорят, заезжали они и в Водино. Собирали дань… Так вроде называется. Местные мальчишки насмотрелись на их дела – и тоже захотели почувствовать себя взрослыми и важными. Никто точно не знает, сколько их было. Человек десять. Кто‑то сразу после школы, кто‑то числился в училище. Начали безобразничать. Сначала по мелочи – воровали в основном. А потом понравилось. Не знаю почему, но милиция не трогала их. Ну они и распоясались. До полусмерти избили кого‑то на улице. Одного, потом другого. Налетали всей кучей. Смельчаки… – Алена поморщилась, отставила стакан. На стол расплескалось несколько белых капель. — Все в городе знали, кто хулиганит, но боялись остановить их. Говорят, нашли они себе «крышу»… – девушка немного помолчала, будто пытаясь подобрать другое слово, но не стала. — Один только человек сделал им замечание – батюшка местной церкви. Совсем не большой, да и не восстановленной полностью. Его перевели в Водино примерно за год до трагедии. Восстанавливал храм. Говорят, хороший был человек. Так убили его. Эти вот малолетние гады и убили. Прямо у дверей храма. Зарубили. Но не остановились даже на этом. Вроде как победу праздновали. Прямо там же, в стенах храма. Но не одни. Притащили туда девчонок. Учились‑то в городе все в одной школе. Друг друга знали так или иначе. Но безнаказанность превратила их в зверей. А тут еще и кровь на руках, — Алена коснулась пальцем влажного пятна на столешнице. — Как потом говорили: девчонки стали кричать, одной даже удалось вырваться. Но ее поймали. А потом… – Алена пожала плечами. — Долго издевались. Убили. Что было потом – никто толком не знает. Только в храме взорвался газ. То ли преступники пытались скрыть следы, то ли все случилось по неосторожности. Из компании насильников выжили всего трое. Обожженные, изуродованные, но выжили. На этот уж раз и милиция проявила себя. Только уж ее действия, скорее, спасли ублюдкам жизнь. Горожане разорвать их хотели.

— Да уж – самое время рвать, — покачал головой Андрей.

— А вскоре беда и пришла. Сначала погибли дети – какая‑то авария. Потом начались сны, и город перестал выпускать своих жителей.

— И что? Думаете, все дело в разрушенном храме?

— Да. И в тех девчонках, которые в нем сгорели. Их тела собирали по кусочкам. И полностью не собрали. Хоронили одни головешки. В закрытых гробах.

— История – дрянь, — вздохнул Андрей.

В сенях снова послышались шаги, в комнату кто‑то вошел. Только теперь Андрей обратил внимание: стемнело настолько, что он с трудом видел лицо сидящей напротив девушки.

— На сегодня поздно, — послышался голос старосты. — Наш гость никуда не торопится? Я прошу от имени всей деревни – всех выживших, — он подошел к столу. — Мы нуждаемся в твоей истории – во всех ее подробностях. Твое появление – большая удача. Возможно, для нас не все еще потеряно, и выход есть.

— А сейчас поговорить нельзя? — спросил Андрей. — Я не буду спать. Нельзя. Могу либо снова исчезнуть, либо просто не проснуться.

— Ночью опасно собираться даже небольшими группами, — проговорила Алена. — Даже здесь, за стенами.

— Призраки?

— Не уверен, что это именно призраки, — сказал староста. — Но да – твари, живущие в развалинах. Ночью они становятся активнее. Заносит их и сюда. Двух–трех человек не заметят, но группу обязательно почувствуют.

— Беда… – протянул Андрей и зевнул. — И что мне делать?

— Сейчас подумаем, — Степан Михайлович прошелся по комнате. — Во–первых, Аленка, брысь домой. Не хватало мне потом перед твоей матушкой отчитываться, где пропадала.

— Она и так знает, где, — удивилась девушка.

— Что я сказал?

Он не повысил голос, никаких угроз, но Алена больше не спорила – вышла из‑за стола, попрощалась и растворилась в темноте комнаты.

— У вас есть что‑то вроде кофе или крепкого чая? — спросил Андрей.

— Чай. Травяной.

— Можно попросить? И я, наверное, пойду на улицу. Это можно? В тепле не выдержу – уже сейчас выключаюсь.

Староста отошел за печку.

— Извини, обещал тебя накормить горячим, а обманул, — проговорил из темноты. — Совсем мы от гостей отвыкли здесь.

— И что, за двадцать лет никто не приходил извне?

— Ты первый. Знаешь, я ведь до всего случившегося в местной школе работал. Директором. Скажи мне кто тогда, что придется жить за деревянным частоколом и управлять целой общиной, — поднял бы на смех. Я и во всю эту чертовщину с кошмарами и сумасшедшими поверил не сразу. А уж про призраков и вовсе молчу.

— Почему вы ничего не сделали, когда ваши ученики начали терроризировать город? — спросил Андрей.

Степан Михайлович вернулся с большой чашкой, до краев наполненной душистой жидкостью. Аромат стоял такой, будто оказался на цветущем поле.

— Трусом был.

Андрей отхлебнул чай. В голову точно электрический разряд ударил. Напиток действительно хорош. То, что он привык пить в том, внешнем мире, теперь казалось просто водой.

— А сейчас? — спросил старосту.