Мертвые не разговаривают (СИ)

Андрей чуть было не хлопнул себя по лбу. Ну конечно: виновные в крушении! Но не только. Если вспомнить газеты с вырезками и полное отсутствие в них информации о случившемся на озере, а также скудную осведомленность жителей деревни, то напрашивается единственный вывод: о трагедии пытались умолчать.

Вот и круг потенциальных «нужных» людей: работники самого детского дома, владелец или арендатор речного судна, местные власти и официальные органы вроде милиции или больницы. А еще Алена упоминала о какой‑то комиссии, которая приезжала разбирать случай с детьми Бережка. Интересно, кто‑то из них еще здесь?

Круг не очень широкий, и входящих в него людей вполне можно найти расспросами в деревне. Если, конечно, выжившие не станут выгораживать своих. Вряд ли, но кто знает.

Главное, чтобы версия оказалась верной, а в круг не вошел кто‑то еще, кого Андрей не учел.

Но если надеяться на лучшее, то трудности остаются все равно. Что, если «нужных» людей несколько? Что, если кто‑то из них находится в группе Погоста? Но самое главное – вся та процессия, которую ему предстоит организовать из жителей разрушенного Водино, будет походить на жертвоприношение. Люди вполне осознанно пожертвуют кем‑то из своих знакомых или близких, чтобы вырваться из замкнутого круга проклятия. Пожертвуют ли? Сейчас, конечно, не самое лучшее время для этических самокопаний, но отрешиться от них вовсе не получалось. Что надо сделать, что говорить, чтобы убедить людей по собственной воле войти в пещеру с разъяренным хищником? Хищником, которого привыкли сторониться, который убивал не раз. Мыслей на этот счет нет. Андрей никогда не видел в себе зачатков дипломата, не умел лавировать между двумя конфликтующими сторонами. Предпочитал говорить то, что думал. Но в сложившейся ситуации подобный подход не принесет ничего. Его в лучшем случае выгонят из деревни взашей. В худшем… четвертуют, распнут… мало ли что придет в голову.

И все же после разговора с детьми Андрей чувствовал себя немного отдохнувшим, будто действительно поспал.

До больницы он добрался минут за сорок и сразу направился в стационар. Появиться на людях в насквозь мокрой одежде, покрытой грязью, да к тому же еще разодранной, его не смущало. Вот только нож он все же оставил на подходе к городу. За все время, что ему попадалось в руки оружие, применить его так и не пришлось. Не считая случая с уродом, расчленившим девушку. Так к чему таскать с собой лишний металл?

Настя расслабленно сидела в кресле, когда он появился. Завидев Андрея, с громким криком бросилась ему на шею.

— Никогда не думала, что буду ждать тебя с таким нетерпением, — проговорила торопливо. — Теперь я точно знаю, что не сошла с ума. Ты снова исчез. Там, на стоянке. И Вяч это видел. Может подтвердить. Смешно, он несколько минут стоял в ступоре, хлопал глазами. Даже…

— Стой, спокойно, — улыбнулся Андрей. — У вас все нормально?

Девушка отстранилась.

— Извини. Просто с Вячем и не поговоришь теперь, а я не могу сидеть молча. Начинаю думать всякое.

— Все хорошо. Так как дела?

— Нормально. Вяч на перевязке. Его не хотели принимать – выписался же. Но он как‑то договорился с заведующей. Ты расскажи, как… сходил? — ее брови сдвинулись к переносице. — Что это? — рукой коснулась его лица.

— А что там?

Андрей подошел к висящему на стене зеркалу. На коже красовались четыре небольших черных пятна. Он попытался их стереть, но тут же отдернул руку – касаться пятен было больно.

— Черт его знает… ударился, наверное. Неважно. Я ненадолго. Только вас проведать, — Андрей вернулся к Насте, сел в кресло. — Выход есть. Я над ним работаю. Очень надеюсь, что сумею разобраться в ближайшие сутки. Продержитесь?

— Конечно… – Настя осеклась. — Вячу все хуже.

— Что такое? Осложнение с ожогами?

— С головой. Он какой‑то агрессивный. Сегодня чуть было не сорвался на санитаре. Еле оттащили.

— Это нормально, — кивнул Андрей. — Вернее, этого следовало ожидать. Он не спал?

— Нет.

— Значит, кошмары сводят с ума даже вне сна. Неприятная новость. И все же вам придется держаться. В крайнем случае – уехать за город. Вне домов кошмаров быть не должно. Хотя бы сможете выспаться.

— Забыл, как Вяч бился в машине? А ведь уехали довольно далеко.

— Забыл, — согласился Андрей. — Тогда, может быть, какие‑нибудь успокоительные? Попросить у врачей. Легкие и чтобы без эффекта сонливости. Но Вячу не говорить – наверняка не станет принимать.

— Я поговорю с врачами, — Настя села рядом, положила руки на колени. Она то и дело поглядывала, то в дверной проем, ведущий в стационар, то на входную дверь. Кроме того Андрей заметил, как несколько раз девушка вздрогнула от казалось бы безобидных звуков с улицы или внутри больницы. — Так что ты узнал?

— Что с тобой? — спросил он.

Настя отвернулась.

— Ничего. Устала.

— Посмотри на меня.

Она нехотя подняла на него затравленный взгляд.

— И так. Что случилось?

— Ничего, правда, — по ее лбу пролегли морщины. — Я боюсь, — выдавила она, наконец.

— Чего боишься?