Мертвые тоже хотят жить (СИ)

  -Телефон? - она положила ложку в тарелку и убрала посуду на тумбочку. - Да был где-то тут. Кому звонить то хочешь? Родителям?

  - Ну-у-у, - задумавшись о правильности ответа, с надеждой посмотрела на строгую женщину. - И родителям тоже...

  - Эх молодежь, - баб Зина недовольно цокнула и поднялась. - В инстаграм поди собралась, а? А что доктор говорил? Волноваться вредно! А она в инстаграм!

  Ворча, она поднялась и подхватила поднос.

  Губы упрямо сжались:

  - Баб Зина!

  - А что сразу баб Зина? - сиделка поставила поднос и, сжав ладони в кулаки, подбоченилась.

  - Телефон!

  - Как хочешь, - всплеснув руками, с укоризной покачала головой. - Но я предупреждала!

  недовольно бурча под нос, открыла тумбочку и вынула оттуда знакомую кожаную сумку.

  - Вот! Держи! Номер набрать?

  - Я сама, - мотнув головой вцепилась взглядом в черно-серебристую пластиковую коробочку.

  - Эх молодежь!

  Прохладный корпус лег в руку, дрожащий палец нажал боковую кнопку включения, но...

  - Разрядился?

  Я снова нажала кнопку, с надеждой вглядываясь в черный стеклянный экран, но телефон молчал, лишь стеклянная грань поблескивала в лучах электрического света.

  - Ну и что ты ревешь?

  Моргнув, подняла глаза, и только потом поняла, что расплывающиеся контуры, это не особенности восприятия после комы, и не игра мозга, это просто слезы, тихо текущие по щекам.

  - Машунь? - женщина вздохнула, а я почувствовала теплую, немного шершавую ладонь, аккуратно коснувшуюся щеки, - Вот, возьми, горе ты мое. Но никаких инстаграм! Поняла? Хотя о чем это я, интернета то нет, так что вот, звони кому хотела. И не вздумай мне реветь.

  - Спасибо, - прошептав, заморгала, с силой прикусив губу.

  - Ай, что там, - махнув рукой, она подхватила поднос, и пока я, шмыгая носом, рассматривала старенькую нокиа, оставила меня одну.

  Максик. Надеюсь, ты возьмешь трубку!

  Больше ни о чем не думая, я с силой жала на кнопки, вводя выученный наизусть номер. С трудом подняв руку, прислонила трубку к щеке и, прижав ее плечом, немного расслабилась.

  Гудок.

  Макс?

  Еще гудок.

  Где ты?

  Гудок.

  Возьми трубку!

  Гудок.

  Макс!

  Глаза перебегали с одной стены на другую, тело окаменело, а я, боясь выронить телефон, теперь боялась другого, того, что просто не дозвонюсь.

  Гудок.

  - Але? - далекий родной голос раздался возле уха. В последний момент, когда я уже готова была расслабить плечо и уронить трубку, она ожила. - Кто это?

  Вязкий комок застрял в горле мешая говорить, глаза снова заволокло слезами, и единственный звук, который я все же смогла издать оказался вздох. Тяжелый, неуклюжий, непонятный.

  - Але? - Макс повторился, но теперь в голосе отчетливо звучала досада и усталость. На себя, на собеседника. На меня?

  - Макс? - прошептав, почувствовала, как трубка медленно сползает. С трудом перехватив телефон, переспросила. - Максик?

  - Кто это? - голос брата зазвучал настороженно, а я, кусая губы, пыталась сдержать слезы, чтобы не разреветься окончательно.

  - Максюнечка, - прошептав последние буквы, все же разрыдалась, жалея себя, жалея ушедшую незнакомую Машу, Макса, родителей. Ненавидя эту ситуация и благодаря, да, благодаря неизвестного кого-то, что помог мне вернуться. Пусть так, но вернуться.

  Трубка молчала, пока я захлебывалась в эмоциях, а потом осторожно спросила:

  - Марина?

  А я все же смогла выдавить короткое "да".

  - Где ты? Куда пропала? Мариш? - телефон буквально взорвался от коротких требовательных фраз. Брат просил сосредоточиться, требовал не молчать, а говорить, упрашивал, грозил, а я сидела и улыбалась, сквозь высыхающие слезы шепча его имя.

  - Мелкая, где ты? Я приеду!

  - Да...

  - Марина! Не выводи меня из себя! Я приеду и мы поговорим!

  - Ага...

  - Вот черт! Это не тебе! - отодвинув трубку, кому-то зло сказал: - Мне нужно ехать! Да, срочно! Да, поеду! Я нормально себя чувствую! Марин? Ты тут?

  - Да...

  - А где? Мариш?

  - Я ... ты не поверишь...

  - Конечно поверю, так где ты?

  - В больнице.

  - Замечательно. В какой?

  - Я...

  - Машенька? Поговорила? - голос баб Зины раздался неожиданно, а сама она так же неожиданно стояла напротив меня, недовольно рассматривая мою зареванную мордаху. - И кого я просила не нервничать. Эх молодежь!

  Вцепившись в трубку, моргнула и спросила:

  - Баб Зина? А в какой я палате?

  - Одиннадцатая. Неужели гостей ждем?

  - Гостей, - кивнув, следующую фразу сказала уже Максу, но тот нетерпеливо перебил.

  - А больница то какая?

  - Эта же.

  - Жди! - и в трубке раздались короткие гудки.

Глава 12

  Я лежала в полутьме и рассматривала игру теней на стене. Отблески уличных фонарей попадая в комнату причудливо изгибались, а фары редких машин и вовсе заставляли тени плясать в таинственном танце.

  Долгий тяжелый день давно подошел к концу, моя сиделка, баб Зина, устав находиться при моей персоне целый день, благоразумно оставила меня одну, уйдя на чай в сестринскую. Брата давно выгнали - "Нечего тут ходить", родители, приезжавшие буквально на полчаса, так же давно скрылись.