Мертвые видят день

– Соединение сил дает победу, – говорит полковник. Он доверительно понижает голос. – Признаться, кое-кого в Берлине заставили поволноваться уклончивые заявления ваших лидеров, когда, после первоначальных успехов и массированной помощи, оказанной противнику версальскими режимами, мы вынужденно столкнулись с некоторыми проблемами. Английские танки имеют свои недостатки, как и эти французские мастодонты, но в какие-то моменты их оказалось как-то слишком много. Счастье, что они, в большинстве своем, так дурно управляются. Но все мы рады, что ваши вожди приняли в итоге верное решение. Теперь будущая победа – наша общая победа. Я и мои подчиненные готовы сердечно приветствовать товарищей по оружию. Опыт столетий свидетельствует – вместе Германия и Россия непобедимы, в мире нет и не будет силы, способной ни сокрушить, ни даже поколебать этот губительный для всех злонамеренных сил союз. Сегодня, слава богу, он так же крепок, как во времена Кульма. – Полковник улыбается. – Надеюсь, по этому поводу вы вместе с вашими офицерами не откажетесь отведать в нашем кругу хороший глоток шнапса.

Я улыбаюсь ему.

– Я люблю Германию, – говорю я. – Гете и Шиллер были моими проводниками с детства. Дельбрюк и фон Рюстов научили меня понимать войну. Спросите любого русского, и он подтвердит вам, что, несмотря на все различия между нами, именно немецкий народ нам понятней и, в итоге, ближе, чем любой другой. Это серьезный, трудолюбивый и надежный народ. И именно с немцами мы более всего хотели бы дружить. Мы уважаем вас, в зеркале ваших достоинств мы, быть может, яснее всего видим свои недостатки. У вас есть чему поучиться. Но и без нас в этом мире вам не выстоять.

– Так говорил Бисмарк, – солидно кивает полковник. – Быть может, несколько иными словами, но суть одна. Так будем же следовать советам тех, кто жил раньше нас и до сих пор видит дальше нас. Дружно и смело будем действовать сообща и через короткое время выпьем вместе за победу.

– За победу, – говорю я. И в это мгновенье стоящий за спиной полковника неприметный, с идеальной выправкой молодой офицер, быстро и аккуратно подняв парабеллум, стреляет мне в лоб.

Глава 9

Мчался вперед паровоз, мерно стучали колеса. Распластанный, распростертый на чуть нагретом металле платформы, я открыл глаза. Непривычно светлое, все еще серое, но с чуть уловимым оттенком голубизны небо было надо мной, ясный свет почти не резал глаза. Приподнявшись на локте, пробудившимися чувствами улавливая, что на этот раз не саднят, пронзая болью, суставы, не болит голова и вообще, кажется, ничего не болит, я оглянулся. Некоторые из окружавших меня сидели, тихо разговаривая, на платформе, другие, раскинувшись и запрокинув головы, лежали, похоже, без чувств. Заметив мое пробуждение, Сигрин проследила за моим взглядом.

– Они очнутся. Они живы. Их убили – так же, как тебя, но они живы, они отпущены Вотаном. Нужно только время.

Казалось, впервые обратив на меня внимание, она чуть повернулась ко мне.

– Ты мужаешь. Прошлый раз ты очнулся последним.

Еще все же в легком тумане, отстраненно, пусто и холодно смотрел я несколько мгновений на спины людей и несущуюся близ платформы, сливающуюся в один неразрывный мутный поток поверхность.

– Не знаю, что мне больше надоело – жить или умирать.

– Ты будешь жить столько, сколько будет необходимо богам – чтобы определить, что делать со всеми вами. Твои чувства не имеют значения.

Еще чуть приподнявшись, я оглядел платформу.

– Потерь много?

Уже не глядя на меня, Сигрин чуть заметно усмехнулась.

– На этот раз никаких – все вернулись. – Казалось на секунду задумавшись, она улыбнулась, как-то уже по-другому. – Несмотря на всю разницу между вами, в чем-то все вы, на удивление, похожи.

– Когда будем умирать в следующий раз?

– Будете, когда придет срок – если успеете. Уже третий листок упал со Стальной розы.

– Мы опаздываем?

– Отчасти. Все определят встречи, которые вам предстоят.

Вновь опускаясь на локте, я на мгновенье прикрыл глаза.

– Не буду спрашивать, когда они предстоят.

– Все случится в свой срок, не надо спрашивать, когда и что предстоит. – Не глядя на меня, Сигрин вновь чуть заметно усмехнулась. – Я правильно поняла – ты мужаешь.