Мертвый город

Во время поворота, в мгновение ока, снег уже не падал, и каждый источник блеска бури вырубился — фонари автостоянки, огни станции, фары — и ночь стала темнее любой другой ночи. Затем снова появился снег. И огни. Но, несмотря на то, что они должны были развернуться к выезду на улицу, они повернули прямо к подъездной дорожке Ральфа, в пяти длинных кварталах от KBOW.

Глава 23

Когда мешок раскрылся, Дэггет отшатнулся к стойке с раковинами.

Фрост, со следящим за коконом пистолетом в обеих руках, чуть не выстрелил. Он воздержался от огня, когда увидел, что начало появляться.

Даже в детстве Фрост не представлял себе монстров в шкафу, но и никогда до этого не встречал коконов размером со взрослого человека. Сейчас его сдерживаемое воображение неожиданно покинуло обычную земную тропинку и помчалось галопом на территорию абсурда. Он ожидал, что из раскрывшегося мешка выскочит что-то насекомообразное, не имеющее ничего общего с красотой бабочки-монарха, какой-нибудь неизвестный гибрид таракана с тремя головами или паука с лицом дикой свиньи, или клубок змей, судя по всему этому скользящему шуму.

Вместо этого из мешка появилась потрясающе эффектная обнаженная молодая женщина, с настолько безукоризненным лицом и телом, каких Фрост никогда не видел прежде, настолько безупречная брюнетка, что казалась отретушированной и отфотошопленной. Ее лицо не было испорчено ни малейшим недостатком. Ее гладкая и эластичная кожа, казалось, светилась хорошим здоровьем. Если бы она не была такой соблазнительной в своей обнаженности, даже атеист мог испытать чувство, что перед ним появился ангел.

Это прекрасное явление, грациозно выскользнувшее из кокона, вышедшее из большой ванны-джакузи на пол ванной комнаты, казалось, не было удивлено тем, что обнаружило в своем доме двух незнакомцев. Она не показывала смущение от своей наготы или интерес к их намерениям, и даже чуточку не была встревожена пистолетом, находящимся в двуручном захвате у Фроста. Она находилась в состоянии высшей степени самоуверенности, как будто была создана, чтобы верить — этот мир существует только для нее, и в переходные годы никогда у нее не возникало причин усомниться в этой вере.

Когда эта изящная женщина появилась из серебристо-серого мешка, который теперь обвисал как какой-нибудь огромный кожаный плащ, висящий на крючке, Фрост задумался о том, что это, все же, не кокон. Возможно, это новое изобретение, из этой эры, когда революционные продукты выливаются, как из рога изобилия высоких технологий тысячами в год. Возможно, это был роскошный прибор для красоты, в который женщина могла забраться, чтобы провести увлажнение, депиляцию, поднять тонус, наложить загар и получить кислородную ванну для поправки здоровья.

Направленная на Фроста, улыбка женщины была эффектной, возбуждающей и заразительной, но когда она улыбалась Дэггету, Фрост наполнялся закипающей ревностью, что не имело смысла. Он не претендовал на эту женщину, даже не знал, кто она.

— Кто ты? — сказал Дэггет. — Что ты делала в этой штуке, что это?

Она кинула взгляд на спущенный мешок и сдвинула брови, как будто увидела его впервые. Посмотрела снова на Дэггета и открыла рот, как будто хотела что-то сказать. Все ее зубы проскользили по губам и загремели, как тридцать две игральные кости, на кафельном полу.

Как будто озадаченная, но не встревоженная, она исследовала разбросанные зубы, пока они не прекратили подскакивать. Она посмотрела вверх, изучая свои беззубые десны языком — и в пустых гнездах отросли новые зубы, ярко-белые и совершенные, как и предыдущие.

Фрост увидел, что пистолет Дэггета перекочевал из наплечной кобуры под курткой в правую руку, так же магически, как материализовались новые зубы. А сам он перебрался вдоль столешницы подальше от женщины, по направлению к дверному проему, который занимал Фрост.

Зубы на полу каким-то образом были связаны с отрезанной ступней в гостинице, жестом «ОК» из большого и указательного пальца в фойе, частью челюстной кости с зубами на этаже со спальнями и с языком, из которого рос ничем не покрытый глаз. Но Фрост не мог это все увязать в единое целое. Никто не мог это увязать. Это было сумасшествием. В этом не было ничего похожего на то, что он ожидал найти, не просто преступная деятельность или заговор террористов.

Женщина была не просто женщиной. Она была чем-то большим, и ее исключительная красота была, возможно, наименее подозрительной вещью, связанной с ней. Но чем бы еще она ни была, она была женщиной, обнаженной и, по всей видимости, беззащитной, и он не мог стрелять в нее просто потому, что она могла вырастить зубы в мгновение ока, очевидно, по собственному желанию. Он никогда за свою карьеру не стрелял в женщину.

Когда Дэггет присоединился к Фросту, женщина изучала себя в длинном зеркале над двойной раковиной. Она задрала голову вверх, нахмурилась и сказала не им, а себе:

— Думаю, мой Строитель построил этот построитель неправильно.