Мёртвый город(СИ)

Примерно через час Рэлек вышел к набережной. Большой канал охватывал Мертвеца по дуге: начинаясь у реки, он проходил вдоль западных и северных окраин. Когда-то там тоже стояли дома, но от них мало что осталось - наверное, за Каналом селились люди победнее и строились попроще, потому их жилища и развалились первыми. Сохранились лишь несколько районов на севере - отсечённые от Города огромным бетонным жёлобом, они всё ещё сохраняли подобие прежнего облика.

Эти места были Рэлеку хорошо знакомы. Держась в тени выстроившихся вдоль набережной домов, он за несколько минут дошёл до Западной переправы. Так на картах в Рецхофене называлось место, где прежде располагался один из шлюзов, регулировавших уровень воды в Канале. Много лет назад построенный по соседству дом рухнул, обломками завалило и шлюз, и дамбу. Когда сюда добрался Бастион, пастыри расчистили завал на дамбе - ровно настолько, чтобы по ней можно было проехать. И сегодня утром именно здесь две патрульных десятки переправились на восточный берег.

Спрятавшись среди развалин злополучного здания, Рэлек потратил немного времени, чтобы осмотреться. Спешка спешкой, а попасть в засаду уже на выходе из Города будет верхом глупости.

"Вот и добрался, - думал он, разглядывая древнюю дамбу, просевшую, исчерканную трещинами, но всё ещё сопротивляющуюся напору реки, - дальше только холмы и дорога. Два часа - и я в крепости. Лик ещё высоко, должен успеть".

Набережная пустовала, нужно было решаться. Оставив укрытие, он перебежал к основанию дамбы, где возле груды порастающих серой колючкой обломков всё ещё белели стены маленького одноэтажного домишки. Быть может, из этого места когда-то управляли механизмами шлюза, или здесь просто жили смотрители. Повинуясь смутному предчувствию, Рэлек возле домика вновь остановился, присел и вжался спиной в холодный выветренный камень. Взгляд его скользнул по только что покинутым руинам... Он беззвучно охнул.

Футов на пятьдесят правее той кучи мусора, за которой недавно прятался стрелок, в оконном проёме чудом уцелевшего второго этажа виднелась фигура. Знакомая уже жёлтая куртка и волосы, сейчас показавшиеся не стальными, а светло-серыми... Та самая женщина с проспекта, полного жнецов!

Рэлек смотрел на неё три бесконечно долгих секунды. Потом, едва осознавая, что делает, он вскочил и побежал. Рванул со всех ног через дамбу на другой берег. Сердце колотилось, как бешенное, в голове не осталось ни одной дельной мысли...

"Она меня видела! Видела!"

"Шевели ногами, малыш! - встревожено откликнулся Постоялец. - Шевели ногами!"

На середине переправы не выдержал, обернулся через плечо. Окна разрушенного дома были пусты. Он лишь сейчас подумал, что ему, должно быть, следовало стрелять - выцелить обманчиво безобидную фигурку и спустить курок. Каких-нибудь полсотни шагов и чёткий силуэт в светлом проёме: проще, чем на стрельбище...

"Пустил бы в неё пулю? К чему обманывать себя, малыш?"

Мысленно послав чужака ко всем бесам, Рэлек рванул из кобуры "хольд", вскинул его и взял на мушку проклятое окно. Так до самого конца дамбы и пятился, не опуская оружия, но больше никого не увидел. Когда под ногами вместо бетона оказался истрескавшийся асфальт, юноша повернулся к Городу спиной и снова бросился бежать. И мчался, будто угорелый, не меньше трёх лиг, каждую секунду ожидая, что вот-вот позади раздастся рёв какой-нибудь твари... Трижды оборачивался, всё не веря в собственную удачу. Погони не было. Почему?!

"Потом голову станешь ломать! Сейчас шевелись, шевелись!"

И он бежал дальше. Сбавить ход решился лишь когда в груди начал разгораться пожар. Замедлился, выровнял дыхание... Тридцать лиг налегке - это немного, но всё же силы стоило поберечь. Лошади пробегают такой путь минут за сорок, "паук" на полной скорости - всего лишь за четверть часа. Жаль, ни того, ни другого под рукой сейчас нет.

Впрочем, этому в Хельбе их тоже учили...

* * *

Из леса он выбрался уже на закате. Не потому, что раньше не вышло, и не потому, что тянул с возвращением до последнего, а просто так было оговорено: десятый день, за час до заката. Рэлек аккуратно отсчитал и дни, и часы. Точность для каждого пастыря - это любимая жена, и нужно хранить ей верность, чтобы она отвечала тебе взаимностью.