Мертвый кролик, живой кролик

Из показаний сотрудников вырисовывался порт- рет человека деятельного и отзывчивого. Ратманская опекала своих подчиненных и заботилась о них. Она могла простить все, кроме халтурного отношения к обязанностям. Илюшин не обнаружил никого, кто работал бы в «Примуле» меньше пяти лет. Перед ним был слаженный, дружный коллектив.

Все как один утверждали, что фонд занимается помощью в организации и оплате лечения детям со всеми видами лейкоза. «Я много где успел потрудиться, – сказал айтишник, тот самый парень с выбритыми висками. – А здесь у моей работы есть смысл».

В то же время Илюшин ни над кем не заметил ореола праведности. Если кто-то загорался пафосом причастности к великому делу, Ратманская тушила это пламя.

– Я сначала на износ работала, – сказала девушка с синими волосами. – Когда видишь всех этих детей, читаешь их истории… Трудно не вовлекаться. А всем помочь невозможно, вы же понимаете… Я была на грани срыва. Несколько раз оставалась здесь ночевать. Нина заметила это, вызвала меня к себе и поговорила со мной. Два часа разговаривала. У меня знаете как после этого мозги на место встали!

– Что она вам сказала?

Девушка вытерла слезы.

– Что если я не Иисус, у меня нет права идти на Голгофу. Нина умеет вправить извилины.

– Мы стараемся в первую очередь брать детишек из провинции, – будто извиняясь, говорила Ольга Ладыженская, хрупкая, совершенно седая женщина лет пятидесяти с лицом и осанкой балерины. – Много случаев мошенничества, вернее, попыток мошенничества. У нас есть отдел, который занимается проверкой подлинности документов. Ну, и мы ведь не выдаем средства на руки родителям, как почему-то часто считают. – Она едва заметно улыбнулась. – Мы связываемся с клиниками, договариваемся о лечении, оплачиваем транспорт, расходники и съемную квартиру, если требуется…

– Когда вы в последний раз видели Ратманскую?

– В пятницу, – не задумываясь, сказала Ладыженская. Ее белоснежная высоко взбитая прическа напоминала пудреные парики придворных времен Екатерины Первой. – Я ушла в четыре, она еще была здесь. Мы попрощались. Она выглядела спокойной. Собственно, как обычно.

– Вы знаете о ее личной жизни?

– Это ни для кого не секрет. Она лет пять встречается с Арсением Рутбергом, скрипачом. Он сейчас на гастролях в Австрии. У них что-то вроде гостевого брака… Честно говоря, я не вникала в подробности.

– У вас есть идеи, где она может быть?

Ладыженская горестно скривилась.

– В больнице или в морге. Простите! Не хочу лгать себе и вам. Чтобы Нина исчезла и не выходила на связь? Это невозможно.

– Вы можете определить, что пропало из ее кабинета?

– Нет, что вы! У нас разные сферы деятельности. Я, упрощенно говоря, пиарщик. Имидж нашего фонда, взаимодействие с партнерами – это все на мне. А Нина – управленец, менеджер. Кроме того, она заключает контракты на поставку продукции и выбирает поставщиков. Она в этом рынке – как рыба в воде…

– Подождите, – остановил ее Макар, – о каких закупках идет речь? Я думал, ваш фонд – промежуточное звено между пациентом и больницей…

– Да, это так. Но еще мы берем на себя послеоперационное сопровождение пациента. Кому-то требуются медикаменты и нет времени ждать, пока родители смогут выбить положенное у государства, кому-то – перевязочные материалы. Например, некоторым из наших пациентов нужны коляски, так мы заказывали их в Германии, потому что Нина долго изучала вопрос и выяснила, что немцы производят запатентованную резину для колесиков, благодаря которой их коляски едут по песку легче, чем отечественные. Она досконально вникает во все детали.

– Похоже, придется везти сюда Новохватова с его переломами, – вслух подумал Макар и заметил, как дрогнули губы Ладыженской. Он подался к ней и вкрадчиво спросил: – Ольга Ивановна, вы знаете, кто его избил?

– Понятия не имею. – Макар выжидательно молчал, глядя на нее. – Ладно, признаюсь: я терпеть его не могу, – раздраженно бросила Ладыженская, когда пауза стала затягиваться. – Мерзкое беспринципное существо! Не спрашивайте меня, что он сделал! Ничего такого, что можно было бы ему инкриминировать. Но я нутром чую – это скользкий тип, который принесет нам неприятности.

– Мне казалось, Нина тщательно подбирает сотрудников, – заметил Макар.

Ладыженская усмехнулась:

– Намекаете, что она взяла под бочок своего любовника? Ничего подобного. Нине сосватала его эта парочка, Алик со своей сестрицей!

– Кто это?

Она сердито махнула рукой:

– Младшие дети Ратманского. Им нужно было пристроить куда-то своего бестолкового дружка. Этот тип и раньше отирался по благотворительным фондам. В открытую ему никто не предъявляет претензий… Но какие-то слухи циркулируют…

– О чем именно?

Ладыженская молчала, покусывая губу.

– Ольга Ивановна, любая информация может оказаться полезной, – проникновенно сказал Макар. – Детали, которые вы сейчас считаете несущественными, могут стать ключом в расследовании. Я давно занимаюсь поисками пропавших людей. Доверьтесь мне, пожалуйста.

– Ох, да я вполне вам доверяю! Вы же не с улицы пришли, вас нанял Ратманский…