Мертвый кролик, живой кролик

Быстро светлело. Егор на глаз разметил территорию, как учил Севостьянов, собрал миноискатель, включил и двинулся вдоль ограды, прикусив губу.

Он слушал в наушниках шуршание, всплески и звуки, похожие на хлопанье крыльев летучих мышей. Писка не было. Севостьянов что-то говорил вчера о глубине, которую берет миноискатель, но Егор забыл.

Он обработал половину участка, когда в ушах запищало. Встрепенувшись, Егор нашел точку, из которой доносился звук, отложил миноискатель и стал копать.

Почти сразу под ладонь попался ржавый обломок ножниц. Егор отбросил его к забору, растер плечи. Нацепил наушники и двинулся дальше.

Он отыскал несколько монет, две металлические крышки и шарик непонятного назначения. Стало совсем светло, и теперь Егора легко можно было заметить из дома, но он продолжал сосредоточенно работать.

Ему остался лишь один квадрат – в дальнем углу участка, где рос высокий клен, похожий на раскрытый красно-желтый зонт. Когда Егор приблизился, в наушниках снова пискнуло. Раз, другой, а затем часто-часто.

Сердце Егора забилось в такт сигналу. Он бросился за лопаткой, перепрыгивая вырытые ямы, вернулся, упал на колени и начал копать.

Земля здесь была мягче, чем в других местах. Егор быстро вырыл довольно глубокую яму. Один раз ему попался корень, но лезвие выдержало. Куча за его спиной росла, как вдруг лопата ударила во что-то твердое.

Егор торопливо расчистил землю ладонями. Перед ним в яме лежала, судя по очертаниям, коробка, завернутая в толстый полиэтиленовый пакет. Раскопав вокруг, Егор подцепил свою находку и вытащил наверх.

В двух слоях полиэтилена обнаружился жестяной сундучок. «Чай. Кузнецовъ и К^о», – разобрал Егор. Крышка была плотно обмотана скотчем. Егор подцепил край ленты и принялся сматывать один слой за другим, точно бинты с раны.

Раздался звериный визг, и Егора с силой толкнули в плечо. Он упал, а когда вскочил, выставив саперную лопатку как меч, увидел перед собой хозяина дома.

Если Мордовин почти не изменился с тех времен, когда их фотографировали втроем, то в этом рыхлом неопрятном толстяке в пижаме, с курчавой бородой и жидкими волосами, свисавшими на одутловатое лицо, Егор с трудом узнал Колодаева. Тот прижимал к себе сундучок, тревожно ощупывая его другой рукой.

– Кто тебя прислал? – задыхаясь, визгливо спросил Колодаев. – Мордовин? Забелин? Кто?!

– Мордовин, – наугад ответил Егор.

Он понял, что Колодаев его не узнал.

– Я полицию вызову, ясно? Вызову полицию! Прямо сейчас позвоню! Уходи! Уходи!

Колодаев начал пятиться к дому, повторяя, как заклинание: «Уходи».

– У меня свой человек есть в органах! Меня лучше не злить, понял? Свой человечек…

Он потел и трясся. «Припадочный какой-то», – подумал Егор.

Сделав еще один шаг назад, Колодаев споткнулся и потерял равновесие. Сундучок вылетел у него из рук. От удара о землю лента скотча лопнула. Со стуком отскочила крышка, и на землю высыпались пачки денег.

В первый миг Егор почему-то решил, что это фальшивки. Он никогда не видел столько пятитысячных купюр сразу.

Колодаев издал странный звук, словно пытался вдохнуть и не мог. Не поднимаясь на ноги, он подполз, как паук, и принялся собирать пачки. Егор присел на корточки, поднял ближнюю и протянул ему.

Долю секунды ему казалось, что Колодаев бросится на него. Но он все равно не удержался:

– Это вам Забелин столько заплатил? Чтобы вы тело спрятали?

Колодаев поднял на него глаза.

– Какое тело?

– Его жены!

– Тело не обнаружили, – пробормотал Колодаев.

– Я знаю, что не обнаружили! – почти выкрикнул Егор. – Потому что вы его спрятали!

Колодаев выпрямился, прижимая к себе сундучок, и огляделся. Убедившись, что их никто не видит, он почти побежал к дому.

Егор последовал за ним.

– Вас все равно поймают, – говорил он в полосатую пижамную спину. – Вы лучше сами признайтесь…

– Не было ничего! – взвизгнул Колодаев. – Мы их нашли, ясно? Нашли и поделили!

Оказавшись в доме, он попытался захлопнуть дверь, не выпуская из рук сундучка. Но Егор выставил вперед ногу и спросил в щель:

– А жена Забелина?

– Что жена? Не знаю про нее ничего…

Колодаев снова понес про своего человека в органах, и Егор, чувствуя, что вязнет в этом потоке трусливой чуши, в отчаянии выкрикнул:

– Забелин ее убил! А вы помогали спрятать тело!

Колодаев замолчал. В щели вдруг возникла половина бледного лица, плотно прижатая к двери. Припухший голубой глаз уставился на Егора.

– Ты ненормальный? – озадаченно спросил Колодаев. – Откуда ты взялся, мальчик?

– Я сын Забелина, – признался Егор.

– Это он тебе велел украсть мою долю? Передай ему…

– Ничего он мне не велел! Он вообще не знает, что я здесь!

Егор снова почувствовал, что его засасывает, как в болото, липкий чужой бред.

– Откуда тогда узнал про деньги? – зашептал Колодаев. Он по-прежнему смотрел одним глазом.

– Я искал, где вы маму похоронили, – сквозь зубы процедил Егор.

– Чью маму?

– Мою! Которую отец убил!!!

Наступило молчание. Глаз голубел в полумраке, точно рыба в мутноватой воде. Он как будто жил отдельной от Колодаева жизнью.

– Сомневаюсь, – неожиданно спокойным голосом сказал Колодаев. Глаз наконец-то моргнул.

– Чего?