Мертвый лес

– Еще чего. Я серьезно. Вот что, я никому об этом не рассказывала и рассказывать не собиралась, но раз я не одна такая… – Кати глубоко вдохнула и выпалила на одном дыхании: – Иногда я тоже вижу такое, чего быть не должно. А этой весной меня чуть не съел водяной.

– Водяной? – удивленно переспросил Янис, однако же не настолько, насколько мог бы удивиться кто-нибудь другой на его месте. – Где ты его нашла?

Кати хмыкнула.

– Скорее это он меня нашел. На реке, под мостом. Теперь его там нет.

Янис некоторое время размышлял над ее словами.

– Хорошо, что он тебя не съел, – сказал он в итоге.

– Ага.

– А я этим летом видел на свалке огромную свинью из мусора, – поделился Янис. – Издалека, конечно, но мне потом неделю кошмары снились.

– Жуть какая!

Янис вздохнул.

– Я думал, что надышался ядовитых испарений и у меня начались глюки. Лучше бы это были глюки.

– Почему? – нахмурилась Кати.

– Потому, что если это глюки, то они существуют только в моей голове. Достаточно закрыть глаза, и они исчезнут. А получается, что одеяло не спасает от чудовища под кроватью.

– У тебя под кроватью живет чудовище? – на всякий случай уточнила Кати.

– Нет. Но теперь я знаю, что оно может там быть.

– Ну, возможно, это не так плохо? – сказала Кати. – Как написано в одной хорошей книжке – где чудовища, там и чудеса.

– Звучит не слишком утешительно, – поморщился Янис. – Чудеса бывают разные.

– И то верно, – вздохнула Кати.

Над головой с громким карканьем пролетела ворона. Мокрая, жалкая и недовольная. Сделав над ними круг, ворона устроилась на ветке ближайшего дерева и принялась чистить перья. Кати незаметно помахала ей, однако птицу куда больше занимала целлофановая обертка от сигаретной пачки, прилипшая к лапке. Самая обыкновенная птица, ничего особенного, но Кати вспомнила черного ворона, которого встретила на этой аллее. Ворона, который передал весточку Иве в Большой Лес, позвал ее, и Ива пришла… Жаль, эта птица ничего такого делать не собиралась.

Начинало темнеть. Осенью ночь приходит слишком быстро, не успеешь и глазом моргнуть. Скоро зажгут фонари и, по-хорошему, пора сворачивать к дому. Мамаша Герберта, наверное, уже отчалила, обычно она долго не засиживалась. Да и мама будет волноваться.

– Ты не проголодалась? – неожиданно спросил Янис.

– Что? Нет. Больше замерзла.

– Просто я прихватил пару пирожных из кафе. Подумал, вдруг захочется перекусить по дороге.

– Как предусмотрительно, – хмыкнула Кати. – Ну ладно, от пирожного я, пожалуй, не откажусь.

Янис стянул с плеча рюкзак и вытащил пластиковую коробку для завтраков – точно такую же Кати брала с собой в школу.

– Взял самые симпатичные на вид, – сказал он, открывая крышку. – Видела бы ты, как на меня посмотрела Джулия – как будто я их у нее прямо изо рта вырвал!

– Мне больше всего приглянулись корзи…

Кати опустила взгляд и замолчала. Сердце сбилось с ритма, живот сжался от внезапного спазма. На мгновение у Кати помутилось перед глазами, еще один спазм, и ее чуть не стошнило прямо на кроссовки Яниса.

Не важно, что приглянулось ей в ресторанном дворике, все пирожные там были хороши. Но в пластиковом контейнере она увидела совсем не эклеры и даже не кусок торта.

– Что это? – кое-как проговорила Кати, переводя взгляд на Яниса. Смотреть на содержимое контейнера оказалось выше ее сил.

– Пирож… – начал Янис и запнулся. Он и сам все увидел. Пластиковый контейнер выпал у него из рук, и содержимое вывалилось на дорожку. Не сговариваясь, Кати и Янис отпрыгнули в разные стороны, а над их головами зашлась в нервном крике ворона. Кати не знала птичьего языка, но могла поклясться, что ворона хохочет во все воронье горло.

На дорожке лежала какая-то мешанина из объедков, яблочных огрызков и картофельных очисток, рыбьих голов и костей, а также – крысиных хвостов, опавших листьев и птичьих перьев, выглядящая так, будто кто-то сперва пережевал ее, а затем выплюнул.

– Что это? – повторила Кати, чувствуя, как ее начинает колотить дрожь.

– Я не знаю! – выкрикнул Янис. – Я… Я просто взял пирожные, честно! Положил их в контейнер, и все… Я ничего такого не делал!

Когда же Кати заглянула в его глаза, то увидела в них неприкрытый ужас. Ее собственный страх и ее удивление не шли с ним ни в какое сравнение.

– Ты ничего не делал, – сказала Кати, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно. Но все равно получилось жалкое блеянье. – Это не ты.

– Не я? Но… Что это вообще такое?!

– Пойдем отсюда. – Кати сглотнула. – Кажется, мне нужно присесть…

Она взяла его за руку и потянула к ближайшей скамейке. А ведь всего пять минут назад она нипочем бы не рискнула к нему прикоснуться. Ноги подкашивались, Кати старалась не оборачиваться, не смотреть на эту кучу отбросов, но делала это через шаг. И всякий раз ее горло сжималось сильнее и сильнее… В итоге ее все-таки вырвало. Она смогла дотянуть до урны, но пришлось крепко зажмуриться, чтобы не видеть, чем именно ее тошнит. Только избавиться от мыслей об этом оказалось невозможно. Пусть она и не ела в ресторанном дворике «десерта», но зато ела там пиццу. Очень вкусную. Слишком вкусную, чтобы это было правдой.