Мертвый остров

– Снеси свои предположения в нужник, – невесело усмехнулся комендант. – Якудза… Какое ты слово-то знаешь! И уже возгордился небось. Нет, тамошние «иваны» ни при чем. Переманивает наших беглых Кансейкеку.

– Что за кукареку? – вспыхнул Алексей. – Скажи по-русски! Это фамилия, что ли, такая?

– Кансейкеку называется секретное отделение императорского штаба. Японская военная разведка.

Лыков помолчал, обдумывая услышанное, потом спросил:

– Для чего им наши беглые?

– Сам понимаешь, для чего. Делают из них шпионов.

– Каких шпионов?

– Своих, каких! И отсылают в Россию.

– Зачем японцам шпионы в нашей империи? Не собираются же они с нами воевать? Это глупость!

Голунов пожал плечами.

– Нация прочная. Дай им время, и они наведут шороху!

– Но шпионы! Какие из наших уголовных шпионы?

– Прежде всего их учат. А уголовные – народ лихой. Им закон не закон. Предприимчивые, черти! Потому они-то как раз годятся. А японцам деваться некуда. Они по наружности своей не могут сами в России шпионить, их сразу видно. У нас косоглазые наперечет. Случись что, они все и пропали… Вот военные и придумали нанимать наших фартовых.

– И что, соглашаются?

– Ты же сам показывал мне карточки из Нагасаки. Помнишь? Это были те, кто не согласился. Сказал: ну вас к чертям с вашим шпионством, я пошел… Кто его, дурака, отпустит? Не для того с Сахалина вытаскивали.

– А куда именно в Россию отсылают?

– Обычно недалёко, в Приморье. Но некоторых, я знаю, сажали на пароходы: в Одессу, Виндаву, Петербург. Поляки в Варшаву просятся.

– С чужими документами сажают?

– Не со своими же.

– М-да… Значит, японские военные создают в России агентурную сеть. Так?

– Ну да.

– Однако глупо же, глупо! Пусть я «иван». Переплыл пролив Лаперуза. Японцы мне говорят: давай шпионь на своих, не то зарежем. Конечно, я соглашусь! Для вида. А как попаду домой, плюну на микадо и займусь своими делами. Купил другой паспорт и снова граблю-убиваю… Кто мне указ? Настоящие «иваны» никому не кланяются! Как засядет такой на Горячем поле – наплевать ему на всю Японию.

– Просто так тебя не отпустят. Возьмут расписку, что ты согласен шпионить. Если в течение года на связь не вышел, бумагу отсылают в жандармский корпус. И тебя ловят всем миром. А когда обратно попадешь на Сахалин, то уж не обессудь… Прикончат. Если же служить честно, то дают хорошее жалованье.

– Опять чепуха! Плевали «иваны» и на жандармов!

– Кто-то, конечно, сорвется. Но есть готовые послужить, в свободное от грабежей время. Много японцы не требуют: уголовные идут в основном в курьеры. Второсортные, так сказать, шпионы – все больше на подхвате. За хороший бакшиш почему не согласиться?

– А кто настоящие тогда? Кто первый сорт?

– Этого я в точности не ведаю. Враги царя-батюшки, надо полагать…

– Какие враги?

– Ну политические. Особенно поляки. Из кавказцев есть. Но поляков больше всех.

– Как мне о них выяснить?

– Говорю же, не ведаю! – вздохнул Голунов. – Не моя епархия. Я по уголовным проходил, от нас эти дела скрывают.

– Ага… Откуда ты все знаешь? Ты один из них?

– Да. Я корсаковский староста. Ты был прав: сахалинская «цепочка» существует, конец ее здесь, и заведую им я.

– И почему ты мне это сейчас рассказал?

– Да не собирался я ничего раскрывать. Жил не тужил, пятнадцать тысяч в год загребал. Тут ты свалился! Сразу начал про моих косоглазых приятелей вынюхивать. Куда мне деваться? Одна надежда была: что ты ничего не узнаешь и по осени вернешься домой. Но ты обнаружил. На свою голову, а теперь и на мою. Однако я и тогда молчал. Не знаю. Может, и позволил бы им убить Лешку Лыкова? Не знаю… Но ты направился в Мауку, прямо в их засаду. А я… Я рылся без тебя в твоих бумагах. И нашел прошение на Высочайшее имя. Насчет помилования. Думал-думал, все никак не мог решить, на чьей стороне. А когда понял про ловушку, сел на коня и поехал тебя вытаскивать.

– И снова смолчал…

– Да. Страшно было сознаваться. Опять же, думал, «садовники» напугаются, что я вроде как переметнулся, и отстанут. От тебя. Ну а я уж как-нибудь… Вытащу им Царя с кандальной, и все они на хрен уплывут. Ты ничего не поймешь, а я опять шепну коньками. Но они твердо решили Лыкова убить. Пришлось определиться.

– Значит, ты сейчас тоже у них на мушке, как и я.

– Само собой.

– Ну хоть мы теперь вместе, как на войне было.

– Слышь, Алексей Николаич. Может, ты их отпустишь? Черт бы с ними! Шкуру из-за такого дерьма подставлять…

– Кого отпущу? Царя с эсаулами? Чтобы они и дальше кровь ведрами лили? Дулю им!

И надворный советник сложил кукиш.

– Понятно. Значит, мы с тобой влипли…

– А может, это «садовники» твои влипли? Вон уж сколько мы их настреляли!

Но Калина Аггеевич не вдохновился.

– Они, вишь ли, всегда все выполняют, что обещали. Им за это и платят. Знал бы ты, что там за люди…

– Расскажи, и буду знать.

– Чего уж теперь. Конечно, расскажу.

Комендант снова вздохнул, еще печальнее.