Мертвый сезон. Мертвая река

– Как я тогда сказал, я и мой приятель немного выпили на берегу, недалеко от Дэд-Ривер. Это была хорошая ночь, летняя пора – сами знаете. Сидели мы там с товарищем, значит, отдыхали, покуда он не свалился и не захрапел. А я… ну, в общем, минут через пять прикончил я ту пинту и, знаете ведь, как оно бывает, стал подумывать, где б еще достать. Вот и решил прогуляться до… как, сынок, называется тот магазин в Дэд-Ривер?

– «Баньян».

– Ну да. Решил я до «Баньяна» швырнуться. Думал, там открыто будет. Итак, иду я по пляжу – с прикидкой, что через несколько ярдов или около того выберусь на дорогу, ведущую к старой свалке, где мы запарковали нашу колымагу… думаю, скатаюсь к этому «Баньяну», закуплюсь и сразу назад. А товарищ-то мой, может, и продрыхнет все это время, и даже не узнает, что я без него доливался. Ну, я иду довольно медленно и все такое, а потом вдруг слышу впереди – весь этот смех, хихиканье, ну, знаете, такой шум издают маленькие девочки. Я останавливаюсь, оглядываюсь вокруг и вижу, как целая стая суетится вдоль дюн впереди справа от меня. И есть в этом что-то, что мне не нравится. Я не знаю, что это такое, но есть что-то во всем этом смехе… ну, не стал бы я доверять людям, если они так смеются, смекаете? Я так тихонько, значит, присел, подождал за камушками несколько минут – ну, думаю, пройдет вся эта шпана, и не мое дело, что у них там за веселуха. А потом смотрю – и понимаю, что они там делают.

– И что же, Пол?

– Вы прикиньте – привязали какую-то псину за кусок веревки и тянут, значит, будто буксируют, да еще и ногами пинают – бедное животное уже даже не сопротивляется. Знай себе ржут при этом, будто умора какая творится… И ведь явно не только-только поймали они ту псину – та ни рыкнет, ни пикнет, ни поскулит. В общем, напрочь замордовали. Псина та выкатила на них свои глазища и пялится – да так, будто готова прямо вот здесь на месте лечь да помереть. Вот только не давали они ей лечь, вот оно как. Ну вот, стало быть, стоял я там – и ни во что не вмешивался. Животина та не щенком была, здоровенная такая, вот я и подумал, что если после нее они и на меня накинутся… господь милуй! – Старик сделал паузу и облизал пересохшие губы. В этот момент в кабинет вошел Шеринг и поставил перед ним чашку с кофе.

– Ты уже все это слышал, Сэм? – спросил Питерс.

– Само собой.

– Продолжай, Пол.

– Ну, я просто присел на корточки, чтобы переждать. И довольно скоро шпана та уже ничего не могла сделать, чтобы заставить свою псину встать. Видать, ноги у нее сломались или ребра. И тогда один из них, покрупнее остальных, просто взвалил тушу себе на плечо, отнес в море поглубже и где-то там кинул. Когда он прошел мимо меня, очень близко, я его неплохо так рассмотрел…

– И как он выглядел?

– Да в дурке краше экземпляры лежат. Дикая рожа, нецивилизованная. И я клянусь вам, шеф, что этот сукин сын был одет во что-то сшитое из енотовых шкур. На них на всех были какие-то шкуры – медвежьи, оленьи, да какие угодно. Помню, один парнишка был в комбинезоне, вроде как у работяг – так и он ему велик был. В жизни не видал такой шпаны. И видеть впредь не хочу, это я гарантирую. Как лыбился тот дикарь, что собаку топить нес – по-взрослому этак, и люто, как волк… Ну, потом показались те бабы…

– Женщины?

– Ага. Аж две. Тоже в лохмотьях. Какие-то отбросы, понимаете же? С миру по нитке снаряжены – у одной даже башмаки на ногах разные, вот те крест.

– Ты очень хороший наблюдатель, Пол.

– Ну а то! Я ж рыбак бывалый, если где идет плес – сразу подмечаю…

– Хорошо. Продолжай. Как себя вели те женщины?

– Согнали шпану в косяк, повели к скалам. Кто вякал, тому затрещины выписывали.

– К скалам, говоришь?

– Я думаю, они там и живут, шеф. Наверное, у них там есть где-то пещера, и ховаются они в ней, будто племя проклятых дикарей.

– С чего ты так решил, Пол?

– Ну, они просто поднялись и исчезли. Смотрю – карабкаются, моргаю раз-другой – нет их уже там. Раз – и все.

– Так они могли перевалить за утес и пойти дальше…

– Шеф, не перевалили они за утес тот. Ни хрена подобного. Они залезли в какую-то дыру меж скал, как стая крыс, и на этом – все!

Питерс откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.

– Срань господня, – пробормотал он.

– Вот это правильно вы говорите, шеф, – поддакнул старый Доннер.

Желудок Питерса урчал. Он не мог понять, голоден ли он или это снова обострилась язва. В данный момент он делал ставку на язву.

– Хорошо, Пол, – сказал он. – Ты нам очень помог. Если нам понадобится что-нибудь еще – полагаю, сержант Шеринг знает, где тебя найти?

Глаза Доннера сверкнули.

– В этих краях меня всякий знает, – похвастался он.

– Ну, тогда спасибо тебе, – подытожил Питерс. – Значит, говоришь, встретил ты их чуть севернее того места, где начинается отворот на старую свалку, я верно уловил?

– Вернее некуда.

– Готов поручиться, Пол?

– Шеф, я тебе вот что скажу: с того дня поумерил пыл в выпивке. С такими соседями надо держать ухо востро. Так что да, я готов, мать его, поручиться.

Питерс улыбнулся:

– Еще раз спасибо, Поли. Я твой должник.

Доннер кивнул, поднялся и протопал к выходу.