Мертвый свет (Астриум 3)

Секунду подумав, я решил, что конкретно сейчас есть хочется больше, чем узнавать ответы на вопросы. Последнее никуда не убежит, а от голода я натурально рискую скоро склеить ласты… По крайней мере, ощущение именно такое.

Как взять в две руки три предмета я так и не придумал, поэтому, плюнув на все, сложил бутерброды друг на друга, а крынку (язык не поворачивается назвать этот кувшинчик без ручки как-то иначе) взял в свободную руку. Вамай удовлетворенно кивнул, словно я только что на его глазах прошел тест на идиота, и вышел за дверь.

Двери тут были под стать всему остальному — деревянные, самодельные, собранные из досок, перебитых поперек дополнительными распорками. Дверь больше всего походила на вход в деревенский сортир и явно не несла никакой защитной функции — разве что от ветра и осадков. Я бы такую выбил даже не ногой — чихом. Видимо, среди казадоров практиковались те двери, которые от честных людей, а не такие, как в Городе — что даже с энкодером не за всякую попадешь.

Приблизившись к носу, двойной бутерброд в руке стал пахнуть так одурительно, что я чуть снова не потерял сознание и поспешил откусить кусок, чтобы этого не произошло. В крынке оказалось молоко, и поначалу я опешил с этого — уже лет двадцать использовал его только как добавку в омлет или в блинное тесто, — но, стоило лишь попробовать, и я чуть снова не лишился чувств. Это оказалось даже близко не то, что продавали в пластиковых бутылках в супермаркетах, это оказалось плотное, густое, как слегка разбавленная сметана, и очень вкусное молоко. Хотя в моем состоянии мне, наверное, все что угодно показалось бы вкусным, поэтому на этом аспекте я особо не сосредотачивался. Я просто жевал двойной бутерброд и запивал его молоком, паралелльно пытаясь услышать все, что говорит Вамай и увидеть все, что он показывает.

Снаружи, с той стороны СБ, поселение казадоров казалось относительно большим и относительно серьезным. Сейчас же, при взгляде изнутри, я понимал, что это было обманчивое ощущение. На самом же деле, община больше напоминала смесь деревни, стоянки кочевников и послевоенных руин. Почти половина капитальных зданий была разрушена, и, несмотря на то, что обрушившиеся куски стен давно уже убрали, сами руины остались на месте и где-то в них даже устроили новые, кустарные домики, использовав устоявшие стены. Где-то домики строили с нуля и они порой напоминали чуть ли не вигвамы индейцев, только вместо шкур использовали пленку и стальные листы. А где-то не «вместо», а очень даже «вместе». И фоном всему этому пиршеству эклектики служили несколько десятков теряющихся за горизонтом рядом гигантских, блестящих и отчаянно бликующих на солнце, теплиц. Огромные, как самолетные ангары, они тянулись сколько глаза видели что в одну сторону, что в другую, и на фоне всей информации, которой я уже обладал, не оставалось никаких сомнений — это и есть причина и одновременно следствие существования казадоров. Агросектор, который до сих пор, даже после неизвестного катаклизма, питает часть Города. То место, из которого берут свое начало и потрясающе вкусный бутерброд в моей руке и густое молоко. Продукты, которые никуда не транспортировались, не замораживались, не консервировались.

— Как я уже говорил, гости у нас бывают нечасто. — начал Вамай, убедившись, что я все осмотрел. — Никогда, если говорить точнее. Единственный раз, когда у нас были какие-то гости — это в самом начале после выплеска, когда из города прилетали узнать о состоянии агросектора.

— Что такое выплеск? — едва заставив себя прожевать, чтобы не говорить с набитым ртом, спросил я.

— Выплеск это… — Вамай на мгновение задумался. — Об этом лучше чуть позже, а то, боюсь, не смогу всего объяснить… Кстати, раз уж об этом заговорили — как там дела в городе?

— О вас там и не знают, если ты об этом. — я хмыкнул. — А я сюда шел на свой страх и риск. Поэтому гостей можете и дальше не ждать.

— Это хорошо. — кивнул Вамай. Мне не было видно его лица, поскольку он шел чуть впереди, но мне показалось, что голос его звучал удовлетворенно.

Нам навстречу попадались люди — в основном, женщины. Я ожидал, что они будут носить такие же балахоны, как и Вамай, но нет — они были одеты весьма открыто, в простые рубашки с коротким рукавом и шорты по колено. Тоже черные, как и у старейшины, и босые, как и его внучка.

Кстати, детей, кроме нее, нам больше не попадалось. Если у них тут есть какое-то подобие школы, то, наверное, ребятня сейчас там… Но тогда почему внучка Вамая не там?

Черт, у меня столько вопросов!..

— У тебя наверняка полно вопросов. — словно прочитав мысли, уронил Вамай. — Но позволь сначала я расскажу свою историю, а потом, если какие-то вопросы у тебя еще останутся, ты их задашь.

Рот был занят куском бутерброда, поэтому я просто кивнул, запоздало сообразив, что у старейшины глаз на затылке нет. Впрочем, они ему, судя по всему, и не были нужны, поскольку он тут же заговорил: