Мерзавец на выданье

Это было совсем безопасно и даже смешно — Елизавета в пупок дышала подруге — но Михаил возбудился.

— Не смей ее оскорлять! — закричал он.

— Что-о? — поразилась Елизавета. — Ты-то, заморыш, чего тут вякаешь? Сам во всем виноват, да еще и вякаешь?

Он удивился:

— Я виноват? В чем я виноват?

— Во всем! Из-за тебя у меня такое лицо! Это ты Круглова до белого окаленья довел!

Валерия злорадно воскликнула:

— Так я и знала: тебя разукрасил Круглов! Лихо! Это что же ты, Лизка, с ним делала, что тихоня-Круглов в атаку пошел?

— Случайно вазу ему на голову уронила, — нехотя призналась Елизавета и поспешила добавить: — Но Круглова я не виню. Во всем виноват подлец Мишка. Разве можно творческому человеку всю правду разом говорить? Круглов с горя напился и полклуба разнес. Я еще хорошо выгляжу, — заверила она, кокетливо поправляя прическу.

— Это точно, выглядишь ты отпадно, — ядовито подтвердила Валерия.

Елизавета нахмурилась:

— Это вы службу безопасности клуба еще не видали. Одному охраннику Круглов откусил даже ухо. Так буянил, так буянил! Он же огромный, дури немеряно. Не успокоился, пока ему вазу на голову не уронила. Все было бы неплохо, да вовремя отскочить не успела. Когда падал, слегка меня зацепил.

— Ничего себе, слегка, — заметила Валерия подходя к подруге и снимая с нее очки. — Тебя, Лиза, уже ничто не спасет, а меня очки могут выручить, — пояснила она, водворяя их себе на нос.

Михаил внимательно посмотрел на беззащитно обнажившееся лицо Елизаветы (красно-синее) и с обидным удовлетворением констатировал:

— В общем, неплохо вчера погуляли.

— Ах вот ты как! — вызверилась Елизавета. — У меня дело к свадьбе шло, а ты встрял, негодяй! Разбил мою жизнь и глумишься теперь?

Схватив поувесистей папку, она решительно понеслась на Михаила. Разумеется, он не спешил попадать под ее горячую руку. Они носились по приемной, Елизавета, опрокидывая все на своем пути, время от времени пыталась огреть Михаила папкой — он воздействовал на нее одними словами, но очень обидными.

Валерию их возня забавляла. Она хлопала в ладоши и задорным гиканьем подбадривала обоих:

— У-лю-лю! Ату его, ату! Так ее, так!

Елизавета, стараясь перекричать подругу, вопила:

— Мишка, ты лох! Лох!

— А ты лохудра! Лохудра! — не оставался в долгу и он.

Шум стоял неимоверный. Все была увлечены и не заметили как дверь распахнулась. Лже-Дороф с компаньонами вырос на пороге офиса, механически продолжая начатый разговор. Он только что нахваливал своих сотрудников, набранных из русских. Канадские коллеги выражали большие сомнения в том, что из русских выйдет какой-либо толк.

«Они жадны, небрежны, ленивы и слишком часто нетрезвы», — утверждали канадцы.

Лже-Дороф не соглашался, доказывая, что его русские аккуратны, трудолюбивы и пьют только кофе. В это лже-Дороф так пылко верил, что компаньоны ему поддались. Он их убедил, но теперь, обнаружив скандал в своем офисе, уже сам впал в сомнения и растерянно спросил:

— Что здесь происходит?

Елизавета и Михаил его не заметили — они были слишком увлечены скандалом — а Валерия с преувеличенным оптимизмом пояснила:

— Идет борьба хаоса с порядком.

Лже-Дороф открыл рот, но не нашел нужных слов — канадцы с изумлением переглянулись.

— Это и есть ваши сотрудники? — спросил самый смелый из них.

Лже-Дороф кивнул, растерянно глядя на разбитые физиономии своих подчиненных. Поскольку он был ненастоящим Дорофом и каждый свой шаг совершал по инструкции, то теперь бедняга зашел в тупик. Он не знал как поступить в этой непредвиденной ситуации: ругать сотрудников или нет, а может их надо уволить? Ему явно был нужен совет.

Смятение шефа было столь очевидно, что Валерия растерялась и готова была сквозь землю провалиться. К огромному ее облегчению Елизавета заметила наконец присутствие делегации. Она прекратила кричать «лох-лох» и, оставив в покое загнанного Михаила, приступила к своим пресс-секретарским обязанностям.

— Доброе утро, господин Дороф. Доброе утро, господа, — приветливо воскликнула она, демонстрируя обширные фингалы, отличные зубы и отменный английский. — Неправда ли, сегодня прекрасная погода.

Ни господа, ни Дороф поддержать разговор не сумели. Они были напряжены, изумленно таращили глаза и продолжали хватать ртом воздух. Ситуация выглядела экстраординарной. Еще бы, приближенные самого Дорофа все как один побиты: и личный референт, и телохранитель и даже пресс-секретарь. Было над чем задуматься, поэтому они напряженно искали разгадку.

— Ах, вот в чем дело, — сообразила Елизавета, вспомнив про свои фингалы.

Она заглянула в зеркало и, кокетливо поправляя прическу, небрежно сообщила:

— Простите, я слегка не в порядке, вчера у нас корпоративная вечеринка была.

Напряжение спало. Гости заулыбались, глядя на них, и Дороф оттаял.

— И как погуляли? — спросил он.

— Отлично, — заверила Елизавета, любуясь на себя в зеркало и снова поправляя прическу.

Несмотря на фингалы, она источала превосходное настроение и была так убедительна, что один из канадцев, с укором глядя на шефа, сказал:

— Я давно говорю, что мы слишком много работаем. Пора бы и нам закатить вечеринку.