Мерзкая семерка

Прислонившись к стене, Тиарнах с интересом наблюдал, как Лоример Фелле извлекает свои пальцы из холодного бедра Вундак – если эти длинные щупальца еще можно было так называть. В жизни оборотня есть свои преимущества.

– Рана неглубокая, – подытожил вампир. – Несмотря на странно быстрое разложение, она умерла не от этого. Как я понимаю, ее сердце просто остановилось.

Амогг стукнула кулаком стену в знак отрицания, ее бивни покрылись пеной от гнева.

– Плохое сердце не убивает старого орка.

Тиарнах вычищал грязь из-под ногтей острием ножа.

– Если это не рана, не плохое сердце и не священный огонь, тогда что – яд или колдовство?

Вампир помолчал, потом, отвернувшись от Амогг, перевел умоляющий взгляд на Тиарнаха.

– Силы богов мне не ведомы. Возможно, в руках безумных рыцарей Света есть другое магическое оружие, кроме отвратительного огня?

Помедлив, Тиарнах кивнул.

– Я даже в свои лучшие времена никогда не был так силен, как эта их проклятая Великая Богиня. Столько преданных сторонников и заблудших фанатиков… Если хочешь знать, можно ли с ее властью сделать мелкую рану смертельной или заставить крепкое сердце остановиться… я скажу, что да, эти подлые инквизиторы могут так использовать ее силу.

Амогг взвыла и ударила кулаком в стену лачуги. Домик скрипнул, пошатнулся, но все же не рухнул.

– Я убью их всех! – зарычала она. – Я усердно тренирую воинов Тарнбрука. Мы зарубим остатки армии империи.

Она бросилась прочь, и мужчины посмотрели ей вслед, а потом друг на друга.

– Это была неплохая ложь, – заметил Тиарнах. – Буйного орка полезнее держать на своей стороне.

Кожа вампира зашевелилась, под поверхностью начали проступать гребни и шипы.

– Я не лгу.

– И спасибо человеку тоже не скажешь? – Тиарнах направил на Лоримера свой нож. – Может, и не лгал, но я видел, что ты уклонился от прямого ответа. Пусть не вслух, но ты попросил меня направить гнев Амогг Хадакк на наших врагов вместо так называемых союзников.

Лоример угрожающе смотрел на воина сверху вниз, обнажая острые как лезвия зубы в акульей улыбке.

– А что ты предлагаешь? Ты же не дал других объяснений.

Тиарнах усмехнулся.

– Так кто это, труповод или полоумный алхимик? Мне без разницы, лишь бы отомстить принцу Соколу.

Кожа и клыки Лоримера вернулись в прежнее состояние, и он снова стал полностью человеком.

– Джерак Хайден не упустил бы возможность ободрать престарелого орка и порыться внутри. Остается только один вариант.

Тиарнах кивнул.

– Я обычно не в свои дела не суюсь, но Мейвен лишила нас огромного орка. Который… – Он нахмурил брови в глубокой задумчивости. – Который стоит штук двадцати ополченцев. Или даже больше. Если эта сука нас еще раз надует, я ей этим ножом глаз проткну.

Лоример отвел взгляд.

– До тех пор, пока она не поможет вернуть Придел теней, мой родной дом, только тронь ее, и умрешь. После этого делай что хочешь, я только рад буду.

Тиарнах пристально смотрел на лорда-вампира.

– Прежде всего – зачем заключать сделку с такой, как она? Амогг или Верена точно так же могли помочь, разве нет?

– Мне нужна ее магия, – ответил Лоример. – Она устоит против священного огня инквизиторов. Каждый труп, который она поднимает, чтобы воевать за меня, означает, что кому-то из моих людей не придется этого делать.

– Лучше б с демонами связался, – покачал головой Тиарнах и убрал нож. – Ты об этом пожалеешь, и не сомневайся.

– Я уже жалею, – уходя, ответил вампир.

Тиарнах ненадолго задержался в полуразбитой лачуге, но два холодных вонючих трупа великих воинов и тень боли Амогг заставляли снова вспоминать о Кахалгилрое. Какой смысл быть богом, если ты одинок и слаб, как любой другой смертный? Когда-то, в другой жизни, он был человеком – во всяком случае, смутно об этом помнил – до того как его доблесть и безумная храбрость собрали боевой могучий отряд и сделали его чем-то большим. Его жизнь была наполнена драками, совокуплением и пирами, а сейчас он всего лишь жалкий упырь, все цепляющийся за свои гниющие кости. Колесо прошло полный круг, и под ним его жизнь рассыпалась в пыль.

Он ушел из лачуги и бродил по улицам, ничего не замечая вокруг, поглощенный мыслями о своих неудачах. Ноги неотвратимо привели Тиарнаха к пивной, и его охватила знакомая старая жажда.

Это был захудалый сарай на окраине города, прямо у самого частокола. Доски пола заросли грязью, и хозяин явно отказался от идеи когда-нибудь ее вымести. Зал был полон немытых обитателей городка, но при этом тих как могила. Эти люди собрались не кутить, а молча напиваться до беспамятства, чтобы хоть ненадолго забыть о родных и друзьях, растерзанных мечами и копьями или сожженных в пепел. И они понимали, что враг скоро вернется за новыми жертвами. Не будь все дороги на юг полны демонов Черной Герран, большинство горожан бежали бы. Здесь же они могли столкнуться только со смертными.

Тиарнах без слов пожелал им удачи, пробрался через толпу и махнул, чтобы принесли эля. Он целую жизнь смертного пытался забыть свои беды, но это несло ему только больше горя. Забыться не получалось.