Месяц туманов (антология современной китайской прозы)

— А есть мы когда-нибудь будем?! — моя старшая сестра, никогда не интересовавшаяся делами семьи, не была застенчивой и, увидев вкусные блюда на столе, не выдержала и протянула палочки к блюду «Пир восьми небожителей».

— В будущем я вернусь на правильный путь! — такими словами Четвёртый дядя поставил точку в обсуждении щекотливой темы, и только после этого мы принялись за еду.

Когда мы вернулись к себе, мать как следует отчитала сестру:

— Как ты могла сказать такое? Если бы не способности младшей наложницы, то мы бы не знали, как выручить из беды Четвёртого дядю. А из-за твоих язвительных слов все подумают, что я тебя подучила.

Четвёртая ничего матери не возразила, но скривила рот, показывая, что не согласна.

— Мама, я хочу тебя спросить. Не скрывай от меня, скажи, как эта Сяодир попала к нам, в семью Хоу? Она только что сказала, что её замуж не выдавали и не покупали. Она без всяких оснований живёт у нас в боковом дворике. Если это и в самом деле так, то послушай меня, свою дочь. Выгони её!

— Замолчи! — на этот раз мать и в самом деле рассердилась. — Ты ещё мала, чтобы во всё совать свой нос! Если ещё будешь болтать, смотри, получишь затрещину!

— Мама, послушай меня хоть один раз! — заспорила Четвёртая, и на глазах у неё появились слёзы. — Мама, посмотри, Маленькая переманивает твоих людей. Седьмая тётя говорит, что Яньфан её благодетельница. Сейчас и у Третьего дедушки все говорят, что Маленькая — их спасительница, каждое утро она приносит кипяток. Даже слуги её хвалят! Мама! А где наше место в доме?!

— Убирайся! Сейчас же убирайся! — мать оттолкнула её, встала и закричала: — Ты ещё мала, поэтому я на этот раз тебя прощаю! Но если ещё будешь болтать ерунду, то в следующий раз тебе попадёт!

После того как мать её отчитала, Четвёртая, бурча что-то себе под нос, вышла из комнаты, и я слышал издали её плач.

Прошло много лет, а я всё никак не мог понять, почему же Четвёртая так люто ненавидела свою родную мать? Потом один психолог объяснил мне эту загадку: по его мнению, китайцы — и мужчины, и женщины — больше всего дорожат именем и репутацией. И постоянное присутствие Сяодир в нашей семье напоминало Четвёртой, что она незаконнорождённая. А если наложницу выгонят, все забудут о том, что Четвёртая — незаконнорождённая, и если вдруг кто-то вспомнит, она ему выцарапает глаза. И действительно, когда мать выгнала Маленькую из дому, и я в разговоре как-то ляпнул: «Дочь наложницы», Четвёртая как сумасшедшая набросилась на меня и укусила за руку. Да так, что у меня до сих пор остались следы четырёх зубов.

— Так тебе и надо! — сказала мать, когда я пришёл к ней пожаловаться. Мать не только не посочувствовала мне, но ещё и крепко отругала.

Ну и как же мать выгнала Маленькую из нашего дома? А это было связано со многими интересными событиями.

Всякий долг за должником записан, расцвет сменяется упадком, победа — поражением. Слава и позор приходят на смену друг другу, никто не избежит небесной кары. Хотя Маленькая была необычайно умна, была тонким стратегом, но в конце концов она всего лишь человек, и не могла избежать предназначенного судьбой.

В тот год мне исполнилось девять лет. Моей сестре Четвёртой было столько же. Мы учились в одной школе и в одном классе, состоявшем из сорока пяти учеников. Четвёртая всегда была на первом месте, а я на последнем. Учитель нам говаривал: «У вас в семье Хоу всегда первое место — или от начала, или от конца». Для детей семейства Хоу знать несколько иероглифов уже достаточно, к чему нам особая учёность?

Однажды, когда мы с Четвёртой возвращались домой из школы, сестра наклонилась ко мне и прошептала:

— Слышал, что наш папа снова привёл кого-то в дом?

Это значило, что в нашей семье появится новая женщина, которая сможет повторить путь Яньфан и постепенно прибрать всех к рукам. Понятное дело, мы все заволновались!

Первой, кто обнаружил, что мой папа собирается «привести в дом» женщину, была Маленькая. Однажды вечером она с большим узлом зашла к нам в комнаты; в это время Четвёртая разговаривала с моей матерью. Увидев нежданную гостью, сестра очень недовольно сказала:

— Мы как раз с мамой читали «Шуцзин»! — закрыла книгу и, сев на кровать, стала играть с тряпичным тигром.

— Здесь смена одежды для их отца. Я у вас оставлю, — она положила узел на одеяло.

Мать подумала, что Сяодир собирается куда-то выйти из дому, и спросила:

— Может быть, хочешь, чтобы с тобой пошла служанка?

— Я никуда не иду, — спокойно сказала Маленькая. — Но раз господин так долго находится у тебя, то ему нужно будет переодеться, а ты не захочешь послать за одеждой ко мне… Вот эту рубашку он любит надевать под серый пиджак…

— Что? Ты говоришь, что господин все эти дни провёл у меня? — удивилась мать. — Разве он был не у тебя?

— Ай-я-яй, здесь что-то не так… — Сяодир нахмурилась и закусила губы. — Я давно уже почувствовала неладное! Но вы такая великодушная, всё ему прощаете, вот я и молчала…

— Не виляй! Хочешь что-то сказать, так говори прямо!