Месяц туманов (антология современной китайской прозы)

Муженёк и точно отправился в Тунгуань. Но вскоре пришла телеграмма с сообщением, что в шахте произошёл обвал и его задавило. Когда привезли труп, Хэй пошла посмотреть. Черепа не осталось, только кожа от лица. Хэй заплакала и потеряла сознание. Очнувшись, она принесла из ресторана сухую тыкву и водрузила её трупу на шею, чтобы создать видимость головы.

В тот год осенью в стране развернулись дальнейшие реформы, и с городских заводов и учреждений каждый день к ним в посёлок приезжали сбывать продукцию и закупать местные товары. В посёлке расширили две улицы. Раньше в глубине ворот вдоль дороги сидели женщины, которые совмещали шитьё с досужими разговорами. Теперь же там поставили деревянные щиты с огромными окнами, чтобы можно было навесить полки и развернуть торговлю. Ресторан Хэй тоже расширился, вместо одной комнаты он теперь занимал три и поглотил всё пространство до ив. Готовили они теперь не только лапшу, но и всякие мясные и овощные закуски. Поваром за сто юаней в месяц наняли почтенного Гуаня из уездного центра. Муду, кое-как одетый, занимался грубой работой. Хэй же, облачённая в чистое, с непокрытой головой, ухаживала за посетителями. Мытьём чашек и котлов занималась нанятая пышнозадая женщина. У неё не было ни отца, ни матери, жила она в семье брата, и её пригласили работать за тридцать юаней в месяц со столом и жильём.

Хэй очень нравилась эта толстуха. Вечером, когда заведение закрывалось, Хэй укладывала её с собой, они обсуждали мужчин и женские дела. Толстуха была женщиной грубоватой, но проницательной. Как-то она поинтересовалась, почему Хэй с мужем не спят вместе, и Хэй излила ей душу.

В ресторан часто заходил Лайшунь, общался с хозяевами и работниками, выпивал по три стопки подогретого вина и задумчиво созерцал столб света, падавший в зал через дыру в крыше. Хэй отправляла толстуху мыть чашки, а сама садилась за стол, пила вино и молчала.

Однажды вечером Хэй взяла толстуху с собой домой ночевать, а Муду снова остался в ресторане. Старый повар спросил его:

— Муду, почему ты не идёшь вместе с женой? Ты мне не доверяешь?

— Что здесь спать, что там, какая разница?

— Большая! Жене твоей и прижаться не к кому!

Муду рассмеялся:

— Да мы уже в возрасте и не молодожёны!

Старик продолжал:

— В возрасте? Тебе что, столько же, сколько мне? Да я в твои годы и на одну ночь вне дома не оставался.

Муду снова ухмыльнулся:

— Да я иногда возвращаюсь, и всё проходит как надо, раз в месяц или в полмесяца, полный порядок!

— Ну что ты за мужик! А слово ласковое жене сказать? В уездном центре по дамбе за городом супруги каждый вечер вместе прогуливаются. — Повар вздохнул и добавил: — Всё-таки в городе и в деревне порядки отличаются.

Когда Муду спал в ресторане, Хэй несколько раз посылала туда посреди ночи толстуху за какой-нибудь вещью. Один раз по возвращении служанка имела такой вид, будто её обидели. Хэй притворилась, что ничего не заметила.

Вечером пятнадцатого дня восьмого лунного месяца[9] луна на небе была особенно круглой. Все сидели по домам, ели лунные пряники,[10] чистили арахис и каштаны. Клиентов в ресторане в тот день было крайне мало. Старик повар уже после обеда вернулся к себе домой в уездный город, толстуха навела порядок пораньше, расставила на каменном столе у ворот вино и сласти, чтобы вместе с хозяевами отпраздновать, но Хэй нигде не было видно. Муду сказал:

— Почти наверняка пошла в школу. Лайшунь там сегодня совсем один, она пошла его позвать.

Но время шло и шло, а она не возвращалась. Муду послал толстуху проверить. Вернувшись, та доложила, что школьные ворота заперты и ни души там нет.

В это время за пятьдесят ли оттуда в горной деревушке произошёл один случай. У входа в деревню пронзительно закричал ребёнок:

— Эй, скорее сюда! Смотрите, как интересно! Повязали одной верёвкой, староста уже там!

Сидевшие по домам и евшие лунные пряники жители подумали, что к ним приехал циркач с обезьянками, чтобы порадовать сельчан в эту праздничную ночь, или что с гор вернулся охотник и принёс какого-то диковинного зверя или птицу. Все разом выбежали посмотреть, в чём дело. В брошенной хижине на бахче, что за ручьём, через который был перекинут мостик из одного ствола ивы, прятались связанные верёвкой голые мужчина и женщина, едва прикрытые одеялом. Староста вёл допрос.

— Откуда вы?

— Из Сычуани.

— Зачем пришли сюда?

— Шли домой, стемнело. Решили провести ночь здесь.

— Кем вы друг другу приходитесь?

— Супруги.

— Чем докажете? Есть с собой брачное свидетельство? Или вы любовничаете не по закону? Может, ты работорговец, обманом похитивший эту женщину?

— Нет же. У меня есть документ с печатью. Мы работаем не дома и торопились вернуться к празднику, но не успевали…