Месяц за Рубиконом

— Не вы, — подтвердил старик. — Но похож внешне. Он сел и попросил что-нибудь особенное. Мы подали лучшие блюда, он попробовал. Кажется, ему понравилось. А ещё ему понравилась моя сестра, она тоже работала здесь.

Я кивнул. Я уже всё понял.

— Он взял её за руку и стал что-то говорить, — произнёс старик. — Не знаю… самые обычные слова. Про близость всех разумных существ и про то, что её вид приятен для его глаз. И стал её раздевать, прямо в зале, никого не стесняясь. А она не сопротивлялась и улыбалась, хотя у неё даже не было ещё мужчин… Вы не такой?

— Нет, — прошептал я. — Нет, я не такой.

— Мой отец подошёл и ударил его большим ножом. Отсёк ему голову. Отец словно с ума сошёл. А тот даже внимания на него обращал, хотя отец шёл с ножом через зал, и все это видели. Упал… было много крови.

Старик снова выпил воды.

— А потом он снова вошёл в зал, — продолжил старик. — Один лежал без головы, другой вошёл. И это был один и тот же, я уверен. Он подошёл к отцу, забрал у него нож и сделал рукой так… — старик потряс в воздухе рукой, грозя кому-то невидимому пальцем. У тэни такого жеста не было.

— И что было дальше? — спросил я.

— Он раздел мою сестру и занимался с ней сексом. Долго. Рядом со своим трупом. Мой отец больше не стал подходить. Потом он заплатил за еду, только за еду, и ушёл. Смеясь.

— Никого не убил? — спросил я растерянно.

— Никого, — старик посмотрел на меня, и я почувствовал его ужас и боль. — Знаете, мы ждали, что он нас всех убьёт! За то, что противились, за то, что один раз его убили. А он… он показал нам, что это бесполезно. Что это такая мелочь, даже недостойная наказания. Их монстры убивали тех, кто сопротивлялся, тех, кто убивал их. Но это понятно, это война! Но для него происходящее не было войной, не было смертью. Мы узнали, что мы как пыль, понимаете?

— Понимаю, — сказал я. Вспомнил, как в Гнезде полковник Лихачёв стрелял в Прежнего из пулемёта. — Я не такой.

— Вижу, — ответил старик. — Извините, что подумал… что сравнил вас.

Он встал и ушёл, унося бокал, из которого пил. Потом девушка (видимо, его правнучка?) принесла новый. Она заметно притихла — может быть, услышала рассказ, а может быть, знала эту историю (да и как не знать?) и поняла, о чём речь.

Я хотел спросить, что случилось потом с сестрой старика и её отцом. Но не стал, конечно, спрашивать. Надеюсь, они смогли с этим жить.

Может быть, эта жуткая история добавила ресторану популярности? Всё-таки тэни были хорошими торговцами и умели извлекать выгоду даже из трагедии.

— Прежний был в хорошем настроении, — заметил Вик. — Мог уничтожить весь город. Из-за секса всякие глупости делаются.

— Это была не глупость и не доброта, Вик, — ответил я. — Думаю, он всё рассчитал. Одно дело убийство, даже жестокое, после него появляется желание мстить. А вот когда тебе показывают, что ты пыль под ногами…

— Может быть, — согласился Вик, чуть подумав. — Прежние очень плохие. Наш долг бороться с ними.

— Вам рассказывают такие истории, верно? — спросил я. — Чтобы вы их ненавидели.

— И чтобы хотели искупить свою вину. Ведь мы и Прежние — одинаковы.

Я помотал головой.

— Нет, Вик. Может, они наши предки, а может, параллельная ветвь человечества… или часть людей в таких превращается, а часть не может…

— Не понимаю, — признался Вик, почёсывая подбородок.

— Да не важно. Даже если бы мы были одинаковы — не существует общей вины и общей ответственности. Люди про них не знали и ничего не могли сделать.

— А может быть, всегда знали? Только не хотели верить. Называли их богами, героями, монстрами. Только не людьми.

Я посмотрел на Вика и сказал:

— Знаешь, ты иногда ведёшь себя, как ребёнок… только не обижайся. А иногда я понимаю, что ты умнее меня.

— Спасибо! — он просиял. — Это Гнездо. Оно меня вылечило и сделало умнее. Теперь я стараюсь хорошо думать… Ты ещё будешь есть? Я наелся.

— Аналогично, — ответил я, гадая, где происходила много лет назад та сцена… Надеюсь, что не на этом самом месте.

Краем глаза я видел паренька, идущего от дверей через зал в нашу сторону. На Земле я бы такого назвал старшеклассником, но совершенно не в курсе, сколько здесь учатся в школах.

Парень целеустремлённо шёл к нам.

Я повернулся, посмотрел на него. Юный тэни слегка замедлил шаг, явно напрягся, но всё-таки подошёл. Спросил:

— Извините, вы Максим?

Прозвучало у него смешно, «мах-сим». И всё-таки он назвал моё имя, да ещё и полное.

— Да, — сказал я.

— Извините, меня к вам отправили, — он помялся. — Я могу передать послание?

— От кого? — спросил я зачем-то.

— От Продавца.

Блин. Мог бы и сам сообразить!

— Говори.

— Продавец просил передать, чтоб вы к нему зашли. Сказал, что у него есть то, что вам нужно.

Я едва удержался от того, чтобы грязно выругаться. На языке тэни это прозвучало бы крайне странно, у них была в ходу совсем другая брань. В итоге я только и сказал:

— История повторяется. А где этот Продавец?

— В Лавке. Надо выйти из ресторана, повернуть направо и пройти два квартала, потом ещё раз направо и сразу увидите, там рядом.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Он тебе заплатил за службу?

Парень поколебался, потом сказал: