Мессии, лжемессии и толпа

Как убедительно показал Д. Д. Фрезер, древний обычай предания смерти царьков при появлении у них признаков старения, даже первых морщин и седых волос или иных телесных дефектов, при наступлении сексуальной слабости является следствием убеждения в том, что властители должны обладать особыми, сверхъестественными силами и возможностями. Они есть воплощение божества, их жизнь и душа симпатическими узами связаны с благосостоянием всей страны, в случае заболевания и старения заболеет и перестанет размножаться скот, урожай сгниет в полях, а эпидемия унесет людские жизни. Предотвратить эти стихийные бедствия можно, только предав царька смерти, пока тот еще крепок и бодр, чтобы божественный дух, унаследованный им от предков, мог, в свою очередь, перейти к преемнику молодым и здоровым. Кроме того, царьки обладали способностью вызывать желаемые природные явления, например дождь, и отвращать, прекращать нежелаемые, например болезни скота[28].

Во многих цивилизациях царская власть расценивалась как дар неба или богов, а поэтому не могла не быть божественной. Это значительно расширяло возможности монарха: если он так могущественен и близок к богам, то может сделать людей благополучными, избавить от нищеты и страданий, обеспечить справедливость, т. е. исполнять обязанности мессии. Царь становился посредником между людьми и богами, часто сам, как в Риме, провозглашался богом, а поэтому рассматривался и как творец жизни и плодородия. Смерть монарха нередко воспринималась как национальная катастрофа, особенно если он был деятелен и хоть как-то старался улучшить жизнь людей либо если пропаганда всегда рисовала его как отца народа. Даже в цивилизованных обществах отношение к нему во многих своих аспектах напоминало отношение к царьку в первобытных племенах. Но конечно, не только в монархиях — в XX в. в тоталитарных странах так почитали своих тиранов.

Мессиями становились не только такие духовные лидеры, как Христос или менее значимые, и не только цари. В Новое время человечество столкнулось с таким явлением, как мессии — главари преступных тоталитарных режимов, объявивших, что ими открыты великие истины счастья и благополучия. Их учения носят эсхатологический характер и претендуют на новую нравственность, на совершенно иные смыслы жизни. Они и их учения стремятся занять место религий. К числу таких главарей-псевдомессий нужно отнести Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна, которые, в свою очередь, опирались на «открытия» Маркса и Энгельса в судьбах человечества. Они претендовали на то, чтобы быть спасителями всего мира. В этом отношении Гитлер был «скромнее», он хотел спасать только германский народ.

Несмотря на все свои проповеди любви и прощения, Иисус все-таки сохранил в себе черты своего грозного отца, о чем свидетельствуют многие его суждения.

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф., 10:34–37).

«Не думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение. Ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех. Отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки совей, и невестка против свекрови своей» (Лк., 12:51–53).

«Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк., 14:26).

Многие христианские теологи отмечали несомненную для них связь между Адамом и Христом, опираясь, в частности, на слова Павла в его Послании к римлянам: «Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» (5:19).

К. Хюбнер считает, что это не допускает никакой другой интерпретации, кроме мифической[29]. С. Н. Булгаков прямо называет Иисуса вторым Адамом, который заместил собой «ветхого Адама» и стал «новым Адамом» для всего человечества[30]. Разумеется, Хюбнер прав, связь между ними может быть только умозрительной и мифической (мифологической).

Неверно думать, что, заменив Яхве, точнее, став между ним и людьми, Христос спас их от страданий. Христос, напротив, явился символом страдания для них, символом, которому обязательно надо было следовать. Именно так ставили проблему страданий христиан многие теологи, в частности А. Швейцер. Смерть Христа на кресте носит, как очень давно известно, искупительный характер, т. е. своей смертью он искупил грехи других людей, хотя никто до сих пор не смог доказать или хотя бы показать, как, каким образом смерть одного искупает грехи всех других, да и не очень понятно, что означает искупление в данном случае.