Месть

Когда Лили узнала об этом, у нее проснулись аппетит и желание жить. Как только Каннингхэм сообщил ей новость, она вскочила со стула, охваченная желанием закричать во все горло от восторга. Она прикончила убийцу, не насильника, а именно убийцу. Теперь у нее не оставалось в этом никаких сомнений.

— Браво, — воскликнул Ричард. — Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.

— На Мэнни пока ничего нет. Сегодня за ним установили наблюдение, но пока нет оснований выписывать ордер на арест. — Лили ела салат с жадностью, не соблюдая этикета. Жуя капусту, она добавила: — Каннингхэм также выяснил, что недавно, сразу после смерти брата, Мэнни навестил Наварро в тюрьме.

— Собирается ли Каннингхэм использовать это обстоятельство для усиления давления на Мэнни, например, для того, чтобы заставить его думать, что у нас что-то есть, чтобы связать его с убийством Барнс?

— Не знаю, — ответила Лили, знаком подзывая официанта и показывая ему жестом, чтобы он снова наполнил ее бокал. — Он хочет, чтобы Мэнни навел нас на след пистолета, из которого была убита Кармен Лопес. Пистолет где-то недалеко. Они его просто спрятали, скрыли. Это не тот человек, который способен выбросить пистолет навечно, например, утопить его в океане. Зачем им терять оружие, которым можно еще не раз воспользоваться? А так он есть, но его вроде бы и нет. А выбросить — это для них все равно что утопить в унитазе фунт героина. — Она удобно устроилась на стуле и раскрыла меню. Буквы расплывались, она вспомнила, что у нее с собой очки, но решила их не надевать. — Закажи что-нибудь, ладно? Хватит служебных разговоров. Давай есть.

Ричард заказал телятину в белом вине с каперсами и моллюсков в маринаде. Она наклонилась к тарелке, вдыхая восхитительный аромат экзотического блюда и смакуя каждый глоток пищи. Казалось, прошли годы с тех пор, когда она последний раз наслаждалась ароматом и вкусом еды. К этому времени ресторан заполнился почти до отказа. Стучали тарелки, в воздухе стоял гул голосов, она почувствовала, что тонет в море звуков. Все вокруг стало ярким, громким и большим. Она чувствовала себя так, словно плыла по темному тоннелю к ярко освещенной и теплой пещере. Лили съела все, что было у нее на тарелке, вместе с несколькими кусками хлеба. Она положила руку себе на живот, ощутив, как он вздулся. Она подумала, что похожа сейчас на опухшего от голода эфиопского ребенка.

Когда они вышли из ресторана, он взял ее за руку и повел к своей машине.

— Я не могу, Ричард. Пожалуйста, не принуждай меня. Я хочу быть дома, когда вернется Шейна.

— Но сейчас только половина восьмого, а ты сказала, что консультация назначена на восемь. — Он, как капризный ребенок, потянул ее за руку, и она сделала несколько шагов по направлению к его «БМВ». — Я специально выбрал это место, потому что отсюда до моего дома всего несколько миль. — Он повернулся к ней лицом и взял ее за другую руку, прямо на стоянке, на виду у прохожих. — Клер согласилась на раздел имущества. Это значит, что меньше, чем через шесть месяцев, я буду свободен. Так что сегодня у нас праздник. — Он нежно откинул волосы с ее лба. — Ты очень мне нужна.

Сквозь тонкую ткань платья она спиной почувствовала, какие у него большие, сильные и теплые руки. Он нежно прижал ее к себе. Она вдыхала легкий лимонный аромат, исходящий от него, а когда он поцеловал ее, она ощутила запах вина и чеснока.

Мимо них, направляясь в ресторан, прошла какая-то пара, женщина что-то быстро говорила, и Лили уловила знакомые интонации в ее голосе. Она широко открыла глаза и застыла в объятиях Ричарда.

— Не поднимай голову, — шепнула она. — Они нас кажется не заметили, но… это же судья Абрамс прошла.

Они буквально впорхнули в машину и отъехали от стоянки.

— Вот черт, Кэрол! — громко воскликнула Лили. — Как ты думаешь, через несколько секунд все на свете узнают…

Ричард прервал ее.

— Все равно в один прекрасный день все об этом узнают. Подумаешь, эка важность. Ты бы послушала, что говорят о ней самой.

Лили проигнорировала его замечание и продолжала:

— Батлер может быть против того, чтобы мы работали вместе, если узнает.

Было совершенно бесполезно убеждать Ричарда, что их отношения надо сохранить в тайне. Они не могли прийти к согласию в этом пункте. Он был, можно сказать, почти разведен, она не жила вместе с мужем, и он не видел решительно никаких причин, мешавших им встречаться открыто, не таясь и не стесняя себя.

— Так что ты хотел сказать о Кэрол.

— Во-первых, никогда не называй ее Кэрол, она настаивает, чтобы к ней все обращались не иначе как «судья Абрамс». Держу пари, что муж так и называет ее в постели и ей это нравится. Самое смешное, что она не может усидеть спокойно на одном месте — она должно быть гиперактивна и это у нее врожденное, — и, чтобы ничего не забыть, она прикалывает на свой календарь клочки бумаги с напоминаниями о важных телефонных звонках.

«Это я должна была быть на ее месте. Я должна была быть судьей», — подумала Лили, но сказала совершенно другое.