Месть

Сидя на вертящемся стуле за столом, буквально заваленным бумагами, он едва доставал ногами до пола. Его руки с короткими, в табачных пятнах пальцами производили неприятное впечатление, которое дополняла грязная рубашка, когда-то, видимо, белого цвета. Он насмешливо поглядывал на Авнера из-под растрепанных бровей. Одна бровь была выше другой и смахивала на вопросительный знак.

Авнер подумал, что этот человек воплотил в себе все неприятные свойства галицийцев.

— Итак, вы собираетесь в дорогу, чтобы повидать мир, — начал сидящий перед ним чиновник. Очень хорошо. Садитесь и выслушайте меня. Я должен вас кое, о чем предупредить. Прежде всего — давайте без обид. Ничего лично против вас я не имею. Я вас никогда в жизни не видел, и все, что вы от меня услышите, я повторяю не только вам, но всем, кто ко мне приходит. Может быть, вам интересно узнать, что это за книги свалены на моем столе? Это бухгалтерские книги. Желаете знать, для чего они мне?

Я сижу здесь и смотрю в эти книги, потому что я хочу знать, сколько денег вы истратили и на что. Говорю я об этом потому, что некоторые из вас думают, что они отправляются в роскошное путешествие, организованное специально для них государством А Израиль. Я нахожусь здесь, чтобы напомнить вам, что это не так. Напоминаю я об этом один раз. И всем так — один раз! Я не собираюсь говорить об этом с вами вторично. Я буду требовать от вас копии счетов всех ваших расходов. Я хочу получить отчет за каждый грош, который вы истратили на служебные дела. Вам понадобилось такси, — пожалуйста, но извольте предъявить квитанцию об уплате. Вам понадобилось нанять лодку — прекрасно, — но квитанцию мне! Если дышать стоило денег, — пожалуйте квитанцию. Нет квитанции — расход вычитается из вашего заработка. И еще вот что: советую вам такси брать только для служебных целей. Потому что я поинтересуюсь, для чего оно вам понадобилось. Если есть такая возможность, поезжайте на метро или на автобусе, как все люди. Наконец, пройдитесь пешком. Вы тратите деньги… Если ваши объяснения меня не удовлетворят, я снимаю деньги с вашего счета. Не поймите меня превратно: если они нужны для дела, тратьте их. Работа у вас особенная, но вы, то сами не особенный. На мой взгляд, вы не герой, что бы вы ни совершили. Доставьте сюда Гитлера в наручниках, а я все равно спрошу: где квитанции? И как насчет этого междугородного разговора? А? Частный? Своей девушке? Если так, — высчитываю из вашего заработка. Говорю я обо всем этом потому, что вы, мальчики, полагаете, что работаете на барона Ротшильда. Ограничений для вас не существует. А это между тем не так. Вы не на барона Ротшильда работаете. Вы работаете на Израиль. А когда дело касается денег, то на меня. — Галициец замолчал и, наклонив голову, посмотрел на Авнера. — Пожалуйста, не стесняйтесь, — сказал он. — Если что-нибудь неясно, спрашивайте.

Авнер встал.

— Все ясно, — ответил он. А про себя подумал: «Чего можно ожидать от этого типа? Люди обычно судят о других по себе. Этот старый галициец — вор[13]. Он сам украл бы все, что не прибито гвоздями намертво. Вполне естественно, что он думает, что и все вокруг поступают так же».

Однако насчет Авнера галициец ошибался. Впрочем, он ошибался относительно большей части его коллег. Люди, которые не брезгуют воровством и, более того, — те, которые стремятся как следует заработать, — не станут связываться с организацией, которая потребует от них всех двадцати четырех часов в сутки за 650 израильских фунтов в месяц. Это не имело никакого смысла. И те, кто был наверху, должны были это знать. Перед началом практических занятий стажерам предстояло пройти психологические тесты. Эти тесты должны были обнаружить побуждения, которые их привели в школу Мосада.

Из тестов было видно, что его соученики в большинстве своем считали себя людьми совершенно обыкновенными. Авнер тоже, безусловно, считал себя человеком обыкновенным и уравновешенным. Но были, конечно, среди них и люди, отличающиеся эксцентричностью.

Однако психологические тесты, возможно, имели в виду нечто другое. «Шестое чувство» подсказывало Авнеру, что не следует быть всегда стопроцентно искренним. Это не относилось к испытаниям на устойчивость к стрессовым ситуациям. Тут вопросы были достаточно ясны и ему было интересно на них отвечать. Он, например, с удивлением и радостью узнал, что может выполнить задание по математике (которое и в самые лучшие времена было для него нелегким) после двадцати четырех часов без еды и сна. Более того, оказалось, что он не только с ним справился, но даже несколько быстрее и лучше, чем в нормальных условиях.

Но при сдаче других тестов приходилось все время быть настороже. Он полагался на свое чутье, которое подсказывало ему, чего именно в данном случае от него ждут, и, выполняя задание, более считался с этими ожиданиями, чем с собственными настроениями. Он сообразил, что руководству Мосада некоторые качества агентов были не по душе. Те именно, которыми Авнер дорожил, благодаря которым он захотел и смог стать агентом.