Месть Акимити

Таков был приказ государя. Поскольку Тамавака не хотел и на самое короткое время оставаться в столице, где с ним случилось столько неприятностей, они тут же отправились в Танго. Там они отстроились и проводили время в рассказах о пережитых горестях и всяких разговорах. Узнав о случившемся, служившие ему люди тоже перебрались в Танго.

И вот, когда супругам исполнилось по восемьдесят лет, Химэгими превратилась в Каннон в храме Нариай, а Тамавака стал Мондзю в Кусэното. Для спасения душ живых существ они используют самые разные средства. Нет такого человека, который не сказал бы, как бесконечно благословенны их великое милосердие и великое сострадание. Те старик со старухой, что дали Тамаваке приют в стране Расэн, стали хранителями ключей в Нариай. Должно быть, и в будущем останется так, как было до сих пор: Каннон из Нариай и Мондзю из Кусэното пользуются большим признанием.

Такова удивительная история о буддах и бодхисаттвах, пребывающих в Хасидатэ.

ИССУМБОСИ

Иссумбоси [618]

Случилось это не теперь. В деревне Нанива в провинции Сэтцу[619] жили старик и старуха. До сорока лет у старухи не было детей, она страдала от этого, пошла в храм Сумиёси[620], плакала и молила о ребёнке. Милостивое божество сжалился, и в сорок один год она забеременела. Старик был безмерно рад. Вскоре, в десятую луну, действительно появился на свет прелестный мальчик.

Однако при рождении он был ростом не больше одного суна, поэтому ему и дали имя Иссумбоси — Малыш в один сун. Шли годы и месяцы, ему было уже лет двенадцать-тринадцать, но он так и не стал ростом с нормального человека. Родители думали: «Всё же он не обыкновенный человек, скорее похож на оборотня. За какие грехи божество Сумиёси послал нам такого? Это ужасно!» Все их жалели. Супруги думали: «Хорошо бы послать Иссумбоси куда-нибудь». Когда они сказали об этом Иссумбоси, тот сразу понял, что к чему, и подумал: «Раз уж даже родители так считают, дело плохо, лучше мне и вправду куда-нибудь уехать».

«Но как же мне быть без меча?» Иссумбоси попросил у старухи иглу. Она дала. Иссумбоси смастерил эфес и ножны из соломинки и решил отправиться в столицу. «Но как же мне быть, ведь у меня нет лодки». Иссумбоси попросил у старухи чашку для риса и палочки для еды. Ему было жаль расстаться с родителями, но, делать нечего, надо было уезжать. В заливе Сумиёси он сел в свою лодку-чашку и отправился в столицу.

Спокойно жилось мне,
Но вот из Нанива на лодке
Плыву по волнам я:
В столицу прекрасную нашу
Торопится сердце моё.

Вот он причалил к берегу в бухте Тоба[621], потом снова сел в лодку и приплыл в столицу. Иссумбоси стал глядеть по сторонам: столько всего происходило на Четвёртой и Пятой улицах, просто невозможно описать! Наконец, он подошёл к дому человека, которого называли господином сайсё — государственным советником — с Третьей улицы.

— Можно поговорить с вами?

Господин советник прислушался: какой-то странный голос. Он подошёл к краю галереи и посмотрел, там никого не было. Иссумбоси подумал, что кто-нибудь может наступить и раздавить его, и он спрятался под стоявший здесь башмак на высоких подставках.

— Можно поговорить с вами?

Господин советник подумал: «Как странно! Никого не видно, но ведь кто-то зовёт этим странным голосом!» Он решил выйти посмотреть, но только хотел надеть башмаки, из-под них послышалось:

— Здесь человек! Не наступите!

Господин советник удивился и посмотрел. Он увидел странное существо и сказал:

— Вот уж воистину странный человечек! — и засмеялся.

Шли годы и месяцы. Иссумбоси исполнилось шестнадцать, но роста он был всё такого же.

У господина советника была дочь, ей исполнилось тринадцать. Она была настоящей красавицей. После того как Иссумбоси впервые увидел эту девушку, он только и думал, как бы добиться, чтобы она стала его женой. Однажды он набрал где-то риса, положил его в чайный мешочек, и когда девушка спала, высыпал рис ей в рот. Держа мешочек, он заплакал. Господин советник увидел и стал расспрашивать, в чём дело. Иссумбоси сказал:

— Ваша дочь забрала и съела рис, который я собрал и сложил.

Услышав такие слова, господин советник очень рассердился и, как и рассчитывал Иссумбоси, заглянул дочери в рот. И в самом деле, это не ложь! Он сказал Иссумбоси:

— Ей нельзя больше оставаться в столице, надо её куда-нибудь увезти и спрятать.

Иссумбоси ответил:

— Позвольте мне взять это на себя, как-нибудь всё устроится, — в душе он сильно возрадовался.

Девушка ничего не понимала, будто была во сне. Иссумбоси торжественно сказал:

— Пошли!