Месть Акимити

Женщина с нетерпением поджидала его, расхаживая туда-сюда у обочины дороги.

Сидзира сказал:

— Ты босая, должно быть, ноги изранила. Позволь мне, простому бедняку, отнести тебя.

Женщина обрадовалась и разрешила Сидзире отнести себя.

Когда они подошли к дому, Сидзира опустил женщину на землю. Навстречу вышла мать. Увидев женщину, мать подумала, что та, без всякого сомнения, небожительница. Откуда такая незаслуженная милость? «Надо будет в нашей лачуге соорудить возвышение, пусть она сидит выше нас, а мы будем её безгранично почитать!»

Мать сказала женщине:

— Хоть я и считаю, что это незаслуженная милость, но ведь Сидзира будет жене почтительным мужем! Ему скоро сорок лет, а у него до сих пор нет ни жены, ни детей, а одинокая жизнь тянется тоскливо с рассвета до заката. А мне скоро шестьдесят, я уж не знаю, буду ли жива завтра. Я думала о том, как бы его женить. И вот, наконец, подходящая жена!

Мать вздохнула.

Женщина промолвила:

— Я не знаю ни откуда я сюда пришла, ни где была раньше, и всё же позвольте мне остаться с Сидзирой. Я умею делать то, что неведомо другим людям, вместе мы как-нибудь проживём в этом бренном мире.

Мать очень обрадовалась этим словам женщины и велела Сидзире взять её в жёны. Сидзира всегда почитал мать, послушался её и на этот раз.

В Индии у людей сердца добрые. Многие стали говорить:

— В дом Сидзиры спустилась удивительная небожительница. Надо пойти поклониться ей.

Все: монахи и миряне, мужчины и женщины — шли и несли подношения риса. В один день белого риса собралось три коку шесть то.

В этот день женщина, которой все поклонялись, сказала:

— Сидзира, посмотри, нам же совершенно нечего надеть. Принеси-ка мне кудели.

На следующий день Сидзира пошёл и принёс кудели. Он был доволен: накануне принесли столько риса, что теперь будет, чем кормить мать. Риса даже больше, чем нужно. Сидзира радовался.

Тем временем женщина обработала кудель каким-то тайным способом, причём начесала так много, что было совершенно непонятно, как она успела. Теперь ей понадобилось веретено. Сидзира тут же пошёл и достал веретено. В доме стал слышен монотонный звук кручения и наматывания пряжи. Женщина работала, беспрестанно повторяя разные слова. В начале работы она говорила: «Славься, вечный будда!» Когда вытягивала нити, она повторяла: «Славься, вечный Закон!» Когда стала скручивать нити, слышалось: «О, высшая мудрость будды!» А когда женщина всё скрутила и намотала и взяла корзины, зазвучало: «Славься, чудо!» Женщина пряла, приговаривая, в течение двадцати пяти дней. Когда пряжа была готова, она сказала:

— Теперь мне нужен ткацкий станок.

Сидзира стал было мастерить станок, но, увидев, что он делает, женщина сказала:

— Нет, обычный ткацкий станок мне не подойдёт, мне нужен особый.

Она показала Сидзире, что он должен делать, и Сидзира сделал всё, как она пожелала. Женщина была довольна. «Но как же мне ткать одной?» — подумала она и попросила, чтобы в скором времени была явлена сверхъестественная божественная сила, широкое знание, чтобы появилась ещё одна женщина, и они вместе могли ткать на станке.

Мать Сидзиры всё больше почитала женщину и всё думала: «Как всё это странно!» Сидзира поставил станок и проводил дни безмятежно, он радовался, что его мать всем довольна. А когда на сердце легко, даже тяжёлый труд не кажется слишком тяжёлым. Пусть Сидзира был одним из самых бедных людей во всей Индии, зато на душе у него было спокойно и радостно.

Как-то раз Сидзира приготовился ко сну, положив ноги матери себе на лоб. Женщина, которая лежала рядом с ним, спросила:

— О чём ты только что плакал?

— Знаешь, в молодости моя мать была полной, когда она клала ноги мне на лоб, мне было тяжело, но с тех пор прошло много лет, её тело высохло, ноги стали лёгкими, ничего не весят. Вот поэтому-то я и плакал, только и всего.

Выслушав его, женщина сказала:

— Воистину, можно позавидовать доброте твоего сердца, Сидзира. Несомненно, тебя ждут милости будды. Люди, обладающие таким чувством сыновней почтительности, — редкость в мире.

И тут же она рассказала вот что:

— Перелётные птицы вьют гнёзда на ветвях на юге, надеясь стать родителями, вывести птенцов. Вот проходит время, и птенцы разлетаются. Тех птиц, которые заблуждались, не думая о расставании родителей и детей, тут же навсегда разлучают облака, а птицы, знающие сыновнюю почтительность, в течение ста дней по разу в день возвращаются на ветви того дерева, где родились, чтобы там отдохнули их крылья, и тогда птица-мать радуется, что это именно её дети[368].

Сидзира успокоился.