Месть Акимити

Недалеко от индийского княжества Магадхи жил человек по имени Сидзира. Он был так беден, что другого такого и на целом свете сыскать-то было невозможно. Его отец рано умер, осталась одна мать. В Индии в то время случился страшный голод, многие люди умерли от истощения. Сидзире было трудно прокормить мать, чтобы мать осталась жива, он брался за любую работу. Ещё Сидзира постоянно молился — обращался к небу, падал ниц на землю. Одной работой Сидзира прокормиться не мог, и вот что он придумал: выходить на лодке в море, забрасывать удочку, ловить рыбу и этим поддерживать мать. Так он и делал: шёл в бухту, садился в лодку, выплывал в открытое море и закидывал удочку, ловил всякую рыбу, каждый день ему было чем накормить мать. Сидзира радовался этому.

Однажды, выйдя в залив, он закинул удочку. День быстро клонился к закату, но он ещё не поймал ни одной рыбёшки. Сидзира подумал: «Я погубил так много живых существ, чтобы прокормить мать, что, должно быть, из-за этого теперь не могу поймать ни одной Рыбы». Сидзира не знал, что же теперь ему делать: мать станет ждать его, волноваться, ведь он до сих пор ещё ничего ей не принёс. Он Продолжал удить, но на сердце у него было неспокойно, только о матери и думал, и удилище будто бы отозвалось на его мысли. «А! Кажется, что-то поймал!» Сидзира аккуратно поднял удочку и увидел, что на крючок попалась красивая раковина. «Что это ещё за штука? Какой с неё прок?» — подумал он и швырнул раковину обратно в море. Потом, так как здесь рыба не ловилась, он поплыл в Западное море и там забросил удочку, и снова выловил ту же раковину, которую раньше поймал в Южном море. Сидзира подумал: «Вот странное дело!» — и опять не взял её, а бросил в море. После этого он снова отправился в путь, теперь в Северное море. Когда он закинул удочку, снова выловил раковину из Западного моря. Тогда Сидзира подумал: «Это удивительное, странное дело. Не раз, не два, а целых три раза мне попалась одна и та же раковина. Она ни на что не годна, но вдруг это знак, который говорит о клятве на три жизни!»[367] — на этот раз он взял раковину и положил в лодку.

Сидзира продолжал удить, как вдруг увидел, что раковина начала расти. «Вот чудеса!» — подумал Сидзира, взял раковину и хотел выбросить в море, но из раковины в этот момент засветились три золотых луча. «Что это?» — Сидзира широко раскрыл глаза от удивления, испугался и в страхе отшатнулся. Раковина раскрылась на две половинки, и из неё появилась красавица лет семнадцати-восемнадцати.

Сидзира, увидев всё это, зачерпнул воды, совершил омовение и сказал:

— Какая ты красавица! На тебя посмотреть, ты как весенний цветок, твой образ подобен осенней луне, у тебя достоинств бодхисаттвы — пальцев не хватит сосчитать, к тебе подходит всё, что говорят о драгоценностях! Ты ведь поднялась из моря? Скажи, ты женщина-дракон или человек? Знаешь, ты не должна была оказаться в лодке такого бедняка, как я. Возвращайся-ка ты лучше в своё жилище.

Женщина ответила на это:

— Я не знаю, откуда пришла, и будущего своего тоже не знаю. Возьми меня к себе в дом. Пойдём вместе по этому миру печали, вместе будем трудиться.

Сидзира сказал:

— Нет, нет, я даже думать об этом не могу. Мне скоро сорок, но у меня нет жены, есть только мать, ей за шестьдесят. Вдруг жена, которая будет мне близка, станет неучтиво обходиться с моей матерью? Пойдёт против её воли! Нет, у меня и в мыслях нет иметь жену!

Выслушав эту нелепость, женщина сказала:

— Бессердечный человек! Слушай хорошенько, что я тебе скажу. Даже просто прикоснуться рукавами друг к другу, и то предопределяет связь в следующих рождениях. Например, птицы складывают крылья, отдыхают, на тех ветвях, с которыми связаны. Я прошу тебя, и ты не можешь просто сказать мне: «Ты зря пришла в мою лодку, уходи!» — женщина задумалась, а потом горько расплакалась.

Сидзира в раздумье смотрел на неё. Он решил сначала причалить к берегу, а уж там — видно будет. Он стал грести к берегу, причалил, поспешно вылез из лодки и пошёл, говоря на ходу:

— Я тебя уже предупреждал. Лучше нам сразу расстаться.

Сидзира хотел уйти домой, но женщина вцепилась в его рукав и, плача, сказала:

— Разреши мне хотя бы войти в твой дом и провести там одну ночь без сна, а на рассвете я уйду, куда глаза глядят.

— Ты говоришь «отведи в дом». Да у меня нет нормального, обыкновенного дома, как у других, у меня бедная лачуга. И смотреть-то противно! Куда я тебя помещу? Да тебя, такую, и в обыкновенной гостиной принимать не годится. Чтобы тебя принять, надо строить специальный дом!

Женщина ответила:

— Да пусть был бы дом, построенный из золота, серебра, лазурита, перламутра, агатов, я и в такой не пошла бы, а к тебе в лачугу пойду.

Сидзира сказал:

— Ладно, тогда подожди. Сперва я пойду один. Предупрежу мать о твоём приходе, а потом вернусь за тобой.

Сидзира пришёл домой, рассказал обо всём матери. Та несказанно обрадовалась.

— Сейчас я приберу в доме. Приглашай её сюда.

Сидзира остался доволен, что мать не против, и поспешил на берег за женщиной.