Месть Альбиона

Сегодня Элен позировала идеально. Сидела неподвижно, без единого слова, и лишь время от времени бросала на Белозёрова короткие загадочные взгляды. Зато мисс Канингем, пришедшая вместе с дочерью посла, была оживлена, болтала за двоих и вообще не давала Сергею сосредоточиться. Это было тем обиднее, что именно сегодня работа ладилась. После вчерашнего разговора с Ефимовым Сергей находился в состоянии нервного возбуждения, острее обычного воспринимал слова, звуки, а главное — цветовые нюансы и оттенки. Может быть, именно поэтому он смог наконец-таки уловить и перенести на полотно особенный блеск изумрудных глаз Элен. И внутренне возликовал.

Работа настолько увлекла Белозёрова, что появление Фитча в Зимнем саду вызвало досаду. Мало ему болтушки Рэйчел, так ещё и этот припёрся… Англичанин раскланялся с женщинами, пожал руку Сергею и, мельком взглянув на портрет, покачал головой.

— О, чёрт меня возьми со всеми потрохами! Прошу извинить, милые дамы… Это так замечательно, что я просто не сдержался. Ужасно жаль отвлекать вас от работы, Сергей…

— А вы и не отвлекайте, — раздражённо буркнул Белозёров.

— Рад бы, мой друг, но есть необходимость срочно обсудить одно дело. Вынужден вас похитить, — думаю, ненадолго. Да вы не переодевайтесь, блуза разговору не помеха. Надеюсь, дамы нас извинят.

Элен поморщилась, но промолчала. Мисс Канингем сделала великодушный жест: мы, мол, вас отпускаем, вечно у этих мужчин какие-то дела…

Едва закрыв за собой дверь кабинета, Фитч энергично произнёс:

— Сергей, вы мой добрый ангел!

— С чего это вдруг? — хмуро удивился Белозёров.

Фитч взял со стола какую-то бумагу и помахал в воздухе.

— Только что получено письмо из Форин-офис. Мне выражена служебная благодарность, — оценили информацию о расследовании российскими специальными службами покушения на императора Александра. В нашем ведомстве такая благодарность дорогого стоит, а заработал я её с вашей помощью. Словом… как это по-русски… я проставляюсь.

— Мои поздравления, Эдвард, — сдержанно сказал Сергей, — но давайте попозже, что ли. Мне работать надо, Элен ждёт.

Фитч засмеялся.

— Разумеется, ради рюмки коньяку я бы вас не отвлекал. Давайте немного выпьем, а потом и о деле. Нужна ваша помощь. А Элен подождёт, ей спешить некуда.

С этими словами он извлёк из сейфа бутылку, рюмки, традиционное блюдечко с лимоном. Устроил всё это хозяйство на чайном столике в углу кабинета. Нарезая лимон, продолжал говорить через плечо:

— К этому письму приложена специальная записка для вас.

— А я тут при чём?

— Речь о вашей работе в Лондоне. В середине мая вас ждут в Букингемском дворце. Будете рисовать племянницу Её Величества. Потом двоюродный внук, за ним и герцог Солсбери. К вам наши аристократы ещё в очередь выстроятся… При всём уважении к российскому рублю, английские фунты поинтереснее будут. Это к вопросу о будущих гонорарах!

Глядя в спину и слушая болтовню Фитча, Сергей испытывал сильнейшее желание дать ему по голове — от души, и таким образом завершить посольскую эпопею. Он вдруг почувствовал, насколько устал за последние недели. Если бы не жгучее желание закончить портрет Элен, следовало бы согласиться с Ефимовым и послать всю эту лавочку к чёртовой матери, не дожидаясь провала, — в него-то он в отличие от полковника почти не верил.

Фитч уселся в кресло, жестом пригласил Сергея последовать его примеру и пододвинул налитую рюмку.

— Давайте выпьем за наше сотрудничество, — предложил он. — Вы помогаете мне, а я обеспечу вашу карьеру в Лондоне. Всё по-честному, как и договаривались…

Отсалютовав рюмкой Белозёрову, англичанин нетерпеливо, словно душа горит, опрокинул её в рот и выжидательно посмотрел на собеседника: чего, мол, тянешь?

Потом Сергей и сам не мог понять, что остановило его руку с полной рюмкой у рта. То ли странное нетерпение англичанина, то ли давешний разговор с Ефимовым, гвоздём сидевший в голове… И почему Фитч так долго возился у чайного столика, закрыв его спиной?

— Что-то не хочется нынче, — сказал Белозёров, ставя нетронутую рюмку. — Часто стал выпивать, супруге не нравится. Да и работать мне ещё…

— Вот вы и дёрните для творческой злости, — посоветовал Фитч благодушно, однако в голосе проскользнуло напряжение.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Нет. У нас в России говорят: если душа не принимает, лучше не заставлять.

— А у нас в Англии говорят: отказаться выпить с человеком, значит кровно его обидеть, — как бы в шутку произнёс Фитч, но при этом слегка нахмурился.

— Ну, извините. Как только приеду в Лондон, так сразу начну жить по английским правилам. — Сергей поднялся. — Что там за дело у вас, Эдвард? Или просто не любите пить в однова́? Так я в этом деле нынче не товарищ…

Недобро щурясь, англичанин, в свою очередь, поднялся и подошёл к рабочему столу. Нажал на кнопку вызова в левом углу столешницы. Обернулся к Сергею.

— Ну, не хотите пить и не надо. А дело у меня к вам вот какое…

Он сделал шаг к Белозёрову.

— Вы где взяли своего кучера, Сергей? — скрипуче спросил он вдруг. Серые, глубоко посаженные глаза словно подёрнулись ледяной плёнкой.