Месть Альбиона

— Знаю, ну и что? — небрежно сказал Фитч. — Известность вовсе не панацея. И чтобы закончить вступительную часть, скажу: у вас есть два варианта. Вариант первый: сейчас вы исчерпывающе рассказываете о своей связи с вашей специальной службой и даёте под мою диктовку письменное обязательство работать на разведку Её Величества, после чего я вас отпускаю. Почему бы и нет, собственно? Будете двойным агентом, только и всего. Не вы первый, не вы последний. — Он смерил Сергея испытывающим взглядом. — Однако гарантией добросовестного сотрудничества будет ваша семья. Да-да, прелестная жена, замечательные дети… Мы берём их под колпак. При малейшем подозрении в нелояльности пострадаете не вы, — они. Поверьте, возможность наказать нечестного партнёра у нас есть.

Ничего нового Фитч не сказал, — о возможности такого шантажа Ефимов упомянул ещё два дня назад. Но угроза, высказанная небрежным тоном, взбесила настолько, что Сергей рванулся вперёд. Ремни, связавшие руки и ноги отчётливо затрещали. Кресло осталось неподвижным, — видимо, станина была прибита к полу. И всё же Фитч инстинктивно слегка отпрянул.

— Ах ты, сука английская! — хрипло сказал Сергей, тяжело дыша. — С огнём играешь. Да если ты меня или моих хоть пальцем тронешь, живым из России не уплывёшь. Есть, кому позаботиться.

— Будем считать, что напугали, — хладнокровно сказал Фитч. — Далее, не исключён и второй вариант. Если вы откажетесь отвечать и сотрудничать, отпустить я вас не смогу. Даже не надейтесь. Это не угроза, это констатация. Ликвидируем быстро, так и быть, — безболезненно, а труп ночью вывезем и сбросим в Неву. Ну, заподозрят нас ваши власти, и что? Сообщим, что господин Белозёров после обеда, как всегда, покинул посольство и больше мы его не видели. Поди, проверь… Убит? Ограблен? Боже, какая беда! — Он театрально всплеснул руками. — Неужели портрет дочери посла останется незаконченным? А мы с Сергеем Васильевичем так подружились… Куда только смотрит ваша полиция?!

Фитч фиглярствовал, но угроза, увы, была более чем реальна. На милосердие англичанина полагаться не приходилось, — ни во втором, ни даже в первом варианте. Зачем Фитчу живой свидетель его преступлений? Какой там двойной агент? Выведает, что нужно, и ликвидирует. Поэтому надеяться, в общем, было не на что. Хотя…

— А ведь вы зарвались, Фитч, — медленно сказал Сергей, взвешивая каждое слово. — Зарвались и влипли в дурную историю. С головой увязли. Покушение на императора организовали. Вы что, вконец ошалели? От такого злодейства век не отмоетесь. Хотя, наверно, вам не привыкать. Творожкова убили, меня грозитесь прикончить… Да к вам петербургских бандитов на выучку впору отправлять!

Фитч посмотрел на него с откровенной иронией.

— Ну, насчёт покушения никто никогда ничего не докажет, — заметил он, слегка массируя травмированную ногу. — Вашего кучера вообще убили без моего ведома. Хотя жандарму туда и дорога, да и в живых его при таком раскладе оставлять было нельзя… Вот вас, если что, будет немного жаль. Я вам, конечно, льстил, но известным талантом живописца вы наделены. А, впрочем, до Боттичелли с Леонардо всё равно далеко. Масштаб не тот.

Фитч засмеялся.

— Ну, какой я живописец, время покажет, — негромко сказал Сергей. Пренебрежительная реплика насчет масштаба дарования его взбесила, что лишний раз доказывает — художника обидеть легко. — Вы тоже из себя великого шпиона не стройте. Со мной-то как маху дали! Вот начальство обрадуется, когда узнает, что вы своей рукой привели в посольство русского агента! (Фитч дёрнул щекой.) Хотя, — какое там посольство? Бандитский притон… Безумная кровавая шпана… Вы что же, всерьёз думаете, что в России можно безнаказанно творить, что угодно?

— Конечно, — ответил Фитч, не задумываясь. — Можно и нужно. Кто вы такие, чтобы с вами церемониться? Варвары, — и только. Папуасы северных широт. Пушечное мясо для европейских коалиций. Ленивое, вечно пьяное племя, страшное своей массой и тупым пренебрежением к смерти. — От спокойной, убеждённой ненависти, с которой говорил англичанин, делалось не по себе. — Господь Бог по ошибке наделил вас огромной территорией и несметными богатствами, но цивилизованные страны это поправят. Вашему императору-медведю знать бы своё место, но нет, — возомнил себя вершителем европейских судеб. Мало того, двинул войска в сторону Индии. Решил, видимо, что у него на плечах две головы. Ничего, белые люди и это поправят…

Фитч недоговорил. Ударить его Сергей не мог, а плюнуть мог. И плюнул с огромным удовольствием, тем более что в обвинительном пылу Фитч к нему наклонился. Тот подскочил, как ужаленный, выхватил платок и начал ожесточённо утираться. Платок брезгливо отбросил.

— Грегори! — рявкнул он. И добавил: — Лицо пока не трогай…

Лакей в два шага оказался возле Сергея и, коротко замахнувшись, ударил кулаком в грудь. Удар был такой силы, что Сергей задохнулся, зашипел от боли. Грудная клетка ощутимо хрустнула. Вот тебе и Грегори! С виду ничем не примечательный худощавый человек среднего роста, а удар — словно лошадь копытом лягнула…