Месть Альбиона

— И не захочешь, а выучишь. Пока интересы пересекаются, — в Средней Азии, на Балканах, на европейских рынках, да где угодно, — не будет у нас врага злее Англии. Франция, Германия, Австрия тоже не сахар, но куда им до англичан! В жадности, коварстве и подлости Британия любого за пояс заткнёт. И что самое печальное, — мощь позволяет диктовать свои условия любому. Вспомните Сан-Стефанский конгресс. Всё, что навоевали в Русско-турецкой, прахом пошло. Все жертвы, все затраты, все усилия… И отец ваш, Царство Небесное, ничего не мог сделать: силы Англии и России были просто несоизмеримы. А как только мы сами начали расти и свои интересы соблюдать, так сразу в крик: не сметь! Взять хотя бы их недавний демарш по поводу взятия Коканда…

— Да если бы только в крик, — подал голос Черевин. — Здесь какая-никакая дипломатия, всё явно и очевидно. Хуже, когда работают секретным образом, без единого звука. Тут уж вообще играют без правил и без оглядки. А играть умеют виртуозно, не отнять. Мы их агентурную сеть в России, дай бог, только наполовину вычислили.

Император угрюмо кивнул.

— Вернёмся к поезду, — напомнил он.

— Как уже говорили, прямых улик нет, государь, — сказал Черевин. — Есть, однако, факты, и факты красноречивые. Факт первый: за три дня до рейса на кухню устроился работать некий Николай Ефременко. Втёрся в доверие к поварам, те рекомендовали его коменданту поезда, а тот и рад, — рабочих не хватает. Тем более, что и документы у парня оказались в полном порядке, и рекомендации хорошие. Факт второй: примерно за час до крушения на станции Тарановка Ефременко отпросился выйти покурить и не вернулся. Факт третий: среди уцелевших работников кухни двое определённо заявили, что перед тем, как поезд сошёл с рельсов, различили звук, напоминающий взрыв. Я сам его слышал, о чём и докладывал раньше. Факт четвёртый: путь этого Ефременко от станции Тарановки удалось проследить. Добрался до города Змиева, оттуда поездом в Киев, затем поездом же в Москву. Похожего по описанию человека видели на Николаевском вокзале, — брал билет третьего класса до Санкт-Петербурга. В столице он, увы, потерялся… Если это не заметание следов, то что?

Император вытянул ноги в начищенных до блеска сапогах, закурил очередную папиросу и жестом разрешил сделать то же самое генералу. Не куривший Победоносцев лишь вздохнул, — про себя, разумеется.

— Ключевой вопрос: кто таков Ефременко? — продолжал Черевин, доставая портсигар. — Очевидно одно: по говору, манерам и повадкам это русский. Тут свидетели единодушны. С другой стороны, — смелость, жестокость, хладнокровие, навык работы со взрывчаткой с головой выдают в нём профессионального боевика. Руководящий следствием полковник Ефимов, естественно, дал команду проверить архивы с досье на членов «Народной воли». Детали опускаю, государь, скажу только, что поиск вывел на некоего Арсения Калюжного. Любимец Желябова, опаснейший террорист, в своё время участвовал в подготовке покушения на вашего батюшку, Царство ему Небесное. Описание совпадает не полностью, но это и понятно: за многие годы человек мог измениться. Однако примерный возраст, основные приметы, рост, — всё совпадает. И вот тут начинается самое интересное…

Черевин сделал паузу, чтобы глотнуть чаю.

— Да не тяни, Пётр Александрович, заинтриговал уже, — нетерпеливо рыкнул император.

— Слушаюсь, государь… Если мы правы и Ефременко с Калюжным — одно лицо, то, спрашивается, чем он занимался все эти годы — между разгромом «Народной воли» и взрывом вашего поезда? В архивах нашли ответ и на это. Одни из террористов, арестованных после гибели вашего родителя, показал, что незадолго до покушения Желябов отправил небольшую группу партийцев в Лондон. Так он якобы создавал резерв партии на случай разгрома «Народной воли» в России. В группе был и Калюжный. Тогда он звался Овчинцевым, но не суть…

Император подался вперёд.

— Ты сказал, — в Лондон?

— Точно так, Ваше Величество. Там он влился в русскую революционную общину. В её составе были и есть люди, которые с нашей контрразведкой… скажем так… сотрудничают. Ничего определённого о Калюжном сообщить не могут. Он всегда держался на особицу, чем занимался, — никто не знает. Однако наши осведомители совершенно точно указывают, что община содержится на деньги британской разведки и что некоторые революционеры были завербованы англичанами для использования в работе против России… Логично предположить, что в их числе оказался и Калюжный. А через несколько лет, — возможно, пройдя определённую подготовку, — был обратно заброшен к нам. Скорее всего, для проведения террористических актов. Ценность его именно в этом, ничем другим, в сущности, он не занимался.

Император прервал его жестом.

— Всё это, разумеется, интересно и складывается в определённую картину, — медленно сказал он, — однако построено на предположениях… А если допустить, что Ефимов ошибается? И Ефременко вовсе не Калюжный, а кто-то иной, с английской разведкой не связанный? Тогда и версия британского следа рассыпается.

Черевин переглянулся с Победоносцевым и тяжело вздохнул.